на том, что стал размышлять, как бы с подобным человеком говорила его мать. Он нечасто вспоминал о матери: стоило задуматься о ней, и мысли переключались на ал’Тора. Этому… этому убийце позволили спокойно покинуть Белую Башню! Он был в руках у сестер, но Эгвейн дала ему уйти!
Да, верно, он Дракон Возрожденный, но в глубине души Гавин хотел встретить ал’Тора с мечом в руке и сразить его сталью, будь он хоть кто, пусть даже и Дракон Возрожденный.
«Ал’Тор разорвет тебя в клочья Единой Силой, – говорил он себе. – Не глупи, Гавин Траканд». Но его ненависть к ал’Тору не угасала.
В читальню вошел один из гвардейцев, что-то произнес, указывая на дверь. Наверное, говорил о взломанном замке, которого не заметила стража. Чубейн помрачнел. Гвардии Башни не вменялось в обязанности проведение расследования – у сестер все равно это получалось куда лучше, и в сторонней помощи они не нуждались. Но Гавин понимал, что Чубейну хочется поймать убийц: ведь он обязан защищать Башню и ее обитателей.
Итак, цель у них с Гавином одна и та же, но Чубейн ведет себя так, словно речь идет о соперничестве между ними. «Хотя его сторонники потерпели поражение от Бриновых людей при расколе Башни, – подумал Гавин. – А Чубейн уверен, что я один из любимчиков Брина».
Гавин не был Стражем, однако он водил дружбу с Амерлин и обедал за одним столом с Брином. Как это выглядит в глазах Чубейна – особенно теперь, когда Гавина допустили к расследованию?
«О Свет! – Гавину показалось, что он перехватил брошенный на него неприязненный взгляд Чубейна. – Он считает, будто я хочу его подсидеть. Думает, что я намерен стать верховным капитаном гвардии Башни!»
Что за смехотворная мысль. Гавин мог бы быть первым принцем меча – вообще-то, он и должен был им стать – и возглавить армии Андора как протектор королевы. Он сын Моргейз Траканд, одной из самых влиятельных и могущественных правительниц за всю историю королевства. У него нет ни малейшего желания претендовать на пост Чубейна.
Но тот, как видно, думал иначе. Сокрушительное нападение шончан бросило на него позорную тень, и Чубейн опасался за свою должность.
– Капитан, – сказал Гавин, – можно переговорить с вами с глазу на глаз?
Бросив на него подозрительный взгляд, Чубейн кивком указал в сторону коридора, и они оба вышли из читальни. У дверей нервничали в ожидании служанки, пришедшие смыть кровь.
Чубейн сложил руки на груди и смерил Гавина взглядом:
– Что вам угодно, милорд?
У него была привычка подчеркивать ранг собеседника. «Спокойно», – подумал Гавин. Ему до сих пор было неловко из-за собственной беспардонности, с которой он прокладывал себе путь через лагерь Брина. Нет, ему такое не к лицу. Жизнь с Отроками, постоянное смятение и постыдные события, сопровождавшие раскол Башни… Все это изменило его. Пора сворачивать с этой дорожки.
– Капитан, – сказал Гавин, – спасибо вам, что позволили осмотреть комнату.
– Не сказал бы, что у меня был выбор.
– Понимаю. Но тем не
