и пса, который виляя хвостом и припадая на передние лапы, прыгал вокруг прохожего.
– Шарик, фу!! Шарик, фу!! Фу, тебе говорят, бестолочь, пальто порвёшь! Лев Георгиевич! Лёва! Да что же это?!.
– Ирина, нашего пса, оказывается, здесь именуют Шариком, – сказал отец, одевая на ходу телогрейку. – Надо идти отзывать его, пока не пришлось покупать кому-то новое пальто.
Но пёс, выполнив свою охранную повинность, отлаяв положенное, сам вернулся на свой прежний пост, под стол. Под фонарём же осталась старушка, прижимавшая к груди маленькую сумочку неопределённого цвета. Поверх её меховой шапки был туго натянут серый пуховой – бывший когда-то пуховым – платок. Под подбородком у бабульки красовалась загадочно мерцавшая крупная брошь.
– Лёва! Вы взяли Шарика? Зачем Вам эта обуза? – жалобно пропищала женщина.
– А, Надежда Платоновна! Здравствуйте! Это Вы стучали сейчас?
– Я. Но я услышала, что у Вас собака и побежала обратно.
«Это правильно», – подумал про себя Лев Георгиевич.
– Пальто то ваше цело?
– Да, не беспокойтесь.
На самом деле целым – его трудно было назвать: моль опередила Шарика и тут уж ничего нельзя было поделать.
– Вы уж извините за такой приём, мы с дочерью и сами не ожидали, что он вот так…
– Вы, Лёва, опрометчивы. Он же бесхозный, поймите. А ведь это блохи! Бло-хи! Вы бы его керосинчиком потёрли, что ли…
«А Вы бы себя – нафталинчиком», – ухмыльнулся про себя Лев Георгиевич.
– Надежда Платоновна, Вы что же здесь так поздно бродите одна? Не страшно?
– Так ведь заседание наше только что закончилось, решение вынесли, вот я и обхожу всех наших.
– Ух ты, а я и забыл совсем, извините! У вас же сегодня на восемь сбор был назначен.
– Не у «вас», Лев Георгиевич, а у «нас», – с укоризной и обидой в голосе сказала дама.
– Надежда Платоновна, миленькая, простите, мы с дочерью работать сели, увлеклись.
– Ничего, ничего, я вот как раз и пришла к Вам сама, чтобы всю информацию пересказать.
– Надежда Платоновна, а завтра – никак? Я бы сам к Вам пожаловал, а? Вы бы меня кофейком вашим замечательным угостили. У Вас же лучший кофе в Салтыковке!..
– Нет, Лев Георгиевич. Вы забыли наш Устав? Там сказано: общество обязано оповестить всех своих членов в день принятия решения, если те, на момент принятия решения, отсутствовали. А этот день – сегодня.
– Понял. Виноват. Пойдёмте к нам на кухню.
– А пёсик? – шёпотом спросила старушка.
– Думаю, пёсика дочь уже изолировала. На всякий случай, я войду в дом первым!
– Ирина, знакомься, это Надежда Платоновна Каренина, председатель Общества старых дач. Вы, Надежда Платоновна, присаживайтесь и излагайте суть дела.
