Курбатовым мне и впрямь надо было переговорить. Доложить о вчерашнем. Хотя я уже заранее знал, что он мне скажет. Приходилось слыхивать. Ну и я ему кое-что скажу. Пусть там с полковником покумекают, чтобы эта гнида, Эдвин, поперек дороги мне больше не вставал. А то ведь зашибить могу ненароком. И потом сам на скамье окажусь. Не парковой скамье…
– Какого черта ты вызвал наряд? – спросил меня Витек, хотя я и рта не успел раскрыть. – Ну привез бы тебя этот недоумок к нам, ну и что?
– Тогда мне стала бы грош цена, как агенту, если бы я засветился в Управлении, – сказал я. – Тот же Илья Ильич разве стал бы со мною иметь дело?
Майор помолчал, расковыривая вилкой котлету, видимо, понимая, что я прав.
– Ладно, – буркнул он. – Пожалуй, ты прав.
– Да зачем вам нужен, этот Эдвин? – забросил я приманку. – Он же все обращает в дерьмо, за что ни берется. Я вообще удивляюсь, как его терпят его же подельники!
Однако Курбатов не клюнул.
– Это не подлежит обсуждению, – отрезал он.
– Как скажешь! – отмахнулся я. – Тогда обсудим другое… К нам в школу девчонки-модельерши со швейной фабрики привезут свои эскизы. Мы их выставим на всеобщее обозрение в актовом зале. Нужно сделать какие-нибудь подставки для них или рамки.
– Понял, – переключаясь в режим «трудовика», кивнул Витек. – Когда привезут – посмотрю, что можно сделать. Десятиклассники пускай поработают на уроках. Им полезно.
– Вот и отлично!
И мы разошлись по своим урокам. Так как вторые на этой неделе занятия в школьной секции самбо я провел вчера, вечер четверга и пятницы у меня были относительно свободными. Завтра я собирался посетить городское общество книголюбов, захватив с собою Альку и Толика, а сегодня мне нужно было посетить семью Константиновых. Васю о своем визите я предупредил еще вчера и после уроков он меня поджидал на крылечке. Уж не знаю, обсуждают ли пацаны мои визиты к ним между собой, но Васька Константинов всю дорогу был спокоен.
А с другой стороны ему и особенно бояться нечего – почти хорошист. Живет он, как выяснилось, в доме, который нельзя отнести к элитным, но и к трущобным – тоже. Нормальная пятиэтажка, еще не старая и не кривая. Подъезд чистый. Видать, жильцы дисциплинированные или, по крайней мере – интеллигентные. Что и подтвердилось, когда нас с Василием впустили в квартиру. Дверь нам открыл бородатый и очкастый мужик, лет тридцати пяти с паяльником в левой руке.
– Добрый вечер! – весело поздоровался он, протягивая руку. – Константинов, Тихон Васильевич!
– Здравствуйте! – откликнулся я, пожимая его широкую и мозолистую ладонь. – Данилов, Александр Сергеевич!
– Наслышан, – откликнулся Васькин папаша. – Проходите пока в гостиную, я сейчас закончу! Буквально впаять пару сопротивлений осталось… Базиль, сварганьте нам кофейку и что-нибудь, что можно не слишком тщательно пережевывать.
– Что мастерите? – спросил я, разуваясь, снимая дубленку и шапку.
– А-а, пустяки! – отмахнулся он. – Можно сказать
