моя старушка Берта.
Ребёнком я любила носиться с детворой по узким улочкам Вероны от дома Берты до Арки делла Коста. Мы снова и снова бежали проверить ребро кита, которое, как рассказывали нам торговцы специями, висело здесь почти пятьсот лет. Мы верили в предание, что ребро когда-то упадет, и именно на того человека, который ни разу в своей жизни не соврал. И я, совсем девчонка, каждый раз, пробегая под аркой, не дождавшись чуда, старалась понять, где же и когда я совершила ошибку.
Позже, годам к тринадцати, Берта стала просить меня сопровождать её на важных городских событиях, которые обычно проходили на Пьяцца Бра. Мы особо готовились к таким выходам. Обе в черных платьях с белыми кружевными воротничками, которые Берта крахмалила до состояния картона, а потом выглаживала так, что они казались сделанными из белоснежной сахарной глазури. Образ дополняли чёрные туфли – сплошные у меня и на низком каблучке у Берты, которые моя восьмидесятилетняя старушка обязательно надевала, захватив к ним черную блестящую сумочку времён её молодости. Жемчужные серёжки в цвет уложенным волнами белоснежным волосам дополняли её безупречный образ. Ах, как же она любила такие выходы! Берта чинно проходила к центру площади, собирая приветственные поклоны почти от каждого жителя города. В ответ она довольно улыбалась, а иногда останавливалась обменяться словом с каким-либо старым соседом или знакомой.
– Abbi cura di te!
– Будьте здоровы!
Летом мы ездили на Рива-дель-Гарда, к подружке Берты, такой же старенькой, как и она. Волшебные закаты сменяли не менее волшебные рассветы. Я бродила там по берегу в поисках понимания себя и своего внутреннего пространства, в то время как Берта, закутавшись в плед, неторопливо попивала чашку кофе. Она наблюдала за мной, за тем, как я росла, мудро предоставляя время побыть с самой собой, не нарушая границ. Она была готова поддержать меня в любое время, в любую нужную мне минуту.
И вот я праздную окончание колледжа, а Берта согнувшись готовит рождественский кантуччи, издревле известный как бискотти. Готовит и рассказывает мне историю этого шедевра, которую я знала на зубок. Как ещё во времена Римской империи сухое печенье пекли для походов, так как специальный рецепт позволял очень долго храниться и не портиться выпечке.
– Не забывай, Джулия, выпекать нужно два раза! Не забывай!
И каждый раз я представляла, как подношу узелок с кантуччи прекрасному рыцарю, а он, поцеловав меня, вскакивает на белого коня и несётся прочь, куда-то в войну, на подвиги. С каждым годом образ моего рыцаря менялся. То он был молоденьким салагой с модной стрижкой, то длинноволосым мурмиллоном Марком Аттилием, а то и высоким блондином с бородой и усами по типу Дэвида Бекхэма.
Но Берта пекла кантуччи именно по рецепту кондитера Антонио Маттеи, который записала в своей записной книжке ещё
