сидели у неё в комнате, разговаривали, порою переходя на шёпот, а порою безудержно и громко смеясь. Часто по вечерам Маша ходила гулять с друзьями. Постепенно, Вера и сама не могла вспомнить того поворотного момента, когда отношения между ней и Машей завязались, и сейчас Вере казалось, что она становилась довольно близким другом Маше. Вера поражалось тому, насколько открытыми и ранимыми могут быть дети в таком возрасте. Неужели она сама была такой?
Но в один вечер Машу как будто подменили. Тогда она собралась гулять в компании, в которой был мальчик “безумно нравившейся” ей, как она выражалась. Это уже не первая её симпатия, и не первое свидание, и Маша знала, как опять же она выражалась: “кое–какой толк в отношениях”. Этого мальчика позвали по просьбе Маши как бы невзначай.
Маша накрасилась, надела одну из своих любимых кофточек, и только, когда Вера зашла к ней напомнить, что они вместе планировали на сегодняшний вечер приготовление пирога, вспомнила об этом и сдержанно улыбнувшись, извинилась. Вера не то чтобы была обижена, ей стало как-то больно. Ведь она так хотела провести время с Машей, научить её чему-то, поговорить с ней о сокровенном, Маша стала ей как младшая сестра, за которую Вера невольно чувствовала, что несёт ответственность. Вера была отрешена, и будто что-то предчувствуя (а так случается с некоторыми больными, – их чувствительность становится тоньше) старалась уговорить Машу не уходить. Маше это не понравилось – завязался напряжённый разговор, исходом которого стало следующее.
Вера выбежала из дома вслед за племянницей.
– Стой! Не права ты! – выкрикнула взволнованная Вера, держась слабеющей рукой за ручку двери.
Маша на секунду остановилась, качнула головой и пошла дальше.
Никому ведь не покажется странным или необычным крикнуть "постой", а потом уже остановившемуся, переведя дух, тихо, но с волнением сказать то самое главное, ради чего останавливали. Но тут все вышло по–другому, и сложно представить как красивую фразу, истинную по своему содержанию, сложную по конструкции можно прокричать. Но Вера именно прокричала, потому что эта мысль пульсировала у нее в голове, как бьется сердце у взволнованного человека. Она чуть пробежала и прокричала фразу, которую, возможно лучше было бы сказать тихо и проникновенно:
– Для того, чтобы почувствовать глубинные чувства, испытать истинную любовь, к этому нужно быть готовым, но не стоит практиковаться на мимолётных романах – они отнимут первозданную чистоту этого прекрасного чувства! – воплем издалась эта фраза из Веры.
Её услышали, наверное, не только соседи, но и жители других домов в округе. Сколько было мощи в этой фразе! И сколько было в ней правды!
Вера иссякла. Кажется, с этой фразой она отдала всю свою жизненную энергию этому миру, состоящему из нескольких домов. Но, выходит, в несколько раз сильнее должна будет вернуться ей эта жизненная энергия.
Маша остановилась. Ей захотелось посмотреть на расчувствуювшуюся тетю, доведенную до этого
