более всего тяготил страх – страх не справиться с хозяйством и воспитанием ребёнка. Он-то и заставлял молодую женщину трудиться, не поднимая головы, и делать заготовки впрок.
Так же – впрок – она любила дочь. Любила крепко, за двоих. Участь каждой одинокой матери стать лучшим отцом для своего ребенка. Если приноровиться – отлично получается.
От остальной части двора огород отделяла узкая бетонная дорожка. Огороженная с обеих сторон сплетёнными между собой железными прутьями, она тянулась от калитки до самого крыльца. По весне, чуть сойдёт снег, дорожка не выдерживала натиска дерзко и бесцеремонно пробивающейся жизни и приобретала ярко-зелёную окантовку. С годами цементная поверхность потрескалась, и по ней сеткой расползлись едва заметные трещинки. Они забились всем тем, что было способно плодоносить. И не успевала Катерина глазом моргнуть, как на дорожке, только её солнце пригреет, вырисовывался фантазийный зеленый орнамент. Крепкий бетон терзали неугомонные побеги – победить его, разумеется, не могли, но изрядно мучали. Сильные и неприхотливые, они, как и всё живое, устремлялись к свету.
Весь май женщина усердно боролась с «этим безобразием». Старалась выдергивать сорняки с корнями. Однако уже в июне Катерина сдавалась, понимая, что трава опять победила. И двор сразу преображался: предупредительно оглядываясь по сторонам, зелень штурмовала его, захватывая всё больше и больше территории. Растительность ползла, куда только могла, обрамляя всё, что попадалось на пути: пузатую ржавую бочку под водосточной трубой, накренившиеся столбы старых качелей, колодец-журавль, прогнившую скамейку и, наконец, начинала подступать к взрыхленной почве огорода….
Так железный заборчик быстро превращался в живую изгородь. Хозяйка смотрела на него разочарованными глазами и только качала головой: «Зарос-таки…» Не зная, что сказать в ответ, забор виновато выглядывал из зарослей, однако всё глубже и глубже в них утопал. Впрочем, тонул он в зелени вьюнка без сопротивления: ползущие стебли не только приятно щекотали прутья, но успокаивали и охлаждали быстро нагревающийся на солнце металл…
Согласитесь, если всё вышеописанное перенести талантливой рукой на холст, получится чудесный пейзаж. И тогда многие из нас назвали бы увиденное не иначе как гармонией. Но только не Катерина! На душе у неё не было покоя. Она понимала: всё это благоухающее зрелище призовёт в её двор (и следом в дом!) полчища насекомых. А это уже катастрофа!
«Бесполезная живность!» – сказала бы Катерина. А может, и говорила так, добавляя: «Не то, что мои курочки!».
И действительно, жили во дворе за высоким забором курочки с петушками. Штук под тридцать цыплят хозяйственная женщина приобрела как-то спонтанно. Естественный отбор позволил лишь пятнадцати из них дорасти до взрослых особей. Но все они были настоящей Катерининой гордостью и уже дали приплод.
Всю свою сознательную жизнь бройлеры
