ещё больше укрепился в мысли, что в следующем году сделаю Эмбер предложение на Холлоу Бей.
Часть четвёртая – Украденное платье.
Ром растворился ближе к полудню. Эмбер толкала спящего меня со словами:
– Вставай, я есть хочу! Скоро уже обед подавать будут, а ты всё дрыхнешь. И почему от тебя алкоголем до сих пор пахнет?! Мы портвейн пили больше десяти часов назад.
Выслушав эту небольшую гневненькую тираду, я приподнялся на локтях, и, зевая, ответил:
– С капитаном ночь провёл.
Она рассмеялась и, поставив руки в бока заявила:
– Ах вот как?! Стоит мне уснуть, так ты тут же со всякими капитанами ночи проводишь?.
Слово капитанами она произнесла с отдельными ударениями на каждый слог.
– Вставай уже, твоя любимая женщина голодная!
Пришлось повиноваться, противостоять голодной женщине, знаете ли, опасная затея!
Я собрался, и мы выбрались из каюты в поисках еды.
Дальнейшие сутки дороги прошли гладко, глаже поверхности моря. Вскоре на горизонте показалась береговая линия Америки.
За время отпуска мы обставили дом, накупив кучу декоративных штучек, как их называла Эмбер и, сделав небольшой косметический ремонт, не смотря на то, что, по моему мнению, дом требовал капитального. Мы провели половину остатка отпуска, обсуждая поездку и даже планируя следующую. Что для меня было особенно тяжело, учитывая, что ни один из планов Эмбер по посещению какой-либо страны после отпуска не согласовывался с моим. И мне приходилось всегда увиливать с подобных диалогов словами «ну посмотрим», «да идея отличная, но посмотрим, будет ли туда корабль с буровой» и тому подобными фразами.
Такой подход работал, и позволил не выдавать себя оставшиеся два месяца, благо, что очередная идея куда поехать, посещала Эмбер не реже чем чуть ли не раз в сутки и поглощённая своими планами, она особо не обращала внимания на мои комментарии и извёртливые ответы.
Бедная, бедная моя Эмбер. Столько сил впустую, ведь что бы ты ни запланировала, всё пойдёт по моему сценарию. И, очень надеюсь, что после его реализации я смогу сказать – нашему сценарию.
В такой суете прошёл остаток отпуска, Эмбер завела небольшую записную книжку, куда записывала «разные разности», как она говорила мне каждый раз, когда я задавал вопрос, что она туда пишет, оказавшиеся потом списком стран, блюд и мест, которые нам предстояло посетить и попробовать.
Весь отпуск занял три страницы календаря, с конца декабря по март. Наступал апрель. Приближаясь с океана, держа в охапку, он нёс ворох весенних ароматов, которые не могла перебить даже совокупность всех запахов окраины севера Нью-Йорка. Но, к сожалению, он нёс с собой ещё один запах – смесь смога, масла, мазута, дизельного топлива и ржавого железа, запах отбытия в очередную командировку.
Собравшись в дорогу на буровую, в этот раз Эмбер уже взяла на порядок меньше вещей, и
