логике можно было максимально освобождаться от давления идеологии при рефлексии над наукой. То, что называлось философией и методологией науки могло быть нишей относительного свободомыслия. Именно такое смещение, можно считать, и создавало акцент на науке и философии науки. Если те принципы, которые выражены в Хартии трансдисциплинарности, шли скорее от общего культурно-философского климата, то отечественная линия, направленная в ту же сторону шла от философии и методологии науки. Можно считать, что это и определяет специфику пост-советской линии трансдисциплинарности. Здесь можно видеть прежде всего постмодернистскую версию философии науки. Точнее, она выглядит и как «мягкий постмодерн», и как «мягкий модерн».
Во-вторых.
Что можно видеть в приведенных первых трех статьях?
Ярче всего выражена логика «открытости». Киященко утверждает радикальную философию «открытого» универсума, бесконечного совершения шагов «открывания» мира. Трансдисциплинарность выражает себя как «трансцендирующий сдвиг дисциплинарного научного знания в область объемлющего его знания жизненного мира». В основе философии трансдисциплинарности лежит «парадоксальный опыт преодоления пределов». Стиль трансдисциплинарного философствования выражен в «открытой на иное рациональности». Но дисциплинарное знание «не теряет себя, но выдвигается к переоткрытию собственных начал». Открытость такой интегративной методологии выражается в «антидогматической незавершенности любых синтетических построений и возможности их дальнейшего обогащения и преобразования». В разных вариациях утверждается «открытый» характер научного знания и познания. Вроде бы, это вполне себе модерновый пафос. Но характер радикального утверждения этих принципов указывает на то, что вызовом, на который отвечает философия дисциплинарности Киященко, является нечто и «закрытое», и близкое. Это вполне может быть советское «идеологическое» общество.
Надо обратить внимание еще на два момента. Первый – представление о «жизненном мире», в который оказываются погруженными «дисциплинарности» и который является источником проблем, заставляющих «дисциплинариев» выходить за свои пределы. Второй – четкое представление о «философии трансдисциплинарности». Оба эти представления делают трансдисциплинарность и более определенной с точки зрения характера мышления и более определенной с точки внутренней логики. Авторы Хартии 1994 года настаивают на том, что трансдисциплинарность не является религией, философией или наукой, тем самым утверждая свою стратегию как новый вариант «мировой освобождающе-объединяющей революции». У Киященко трансдисциплинарность утверждается как именно философия.
Представление о «жизненном мире» направляет к некоему внерациональному (или даже иррациональному) основанию универсума, которое
