мира?
И что такое опасность для того, кто хочет стать непобедимым?
Очередной лишь способ доказать свою силу и бессмертие.
Теймур не бросился сломя голову догонять скрывшегося Хатыма. Он был слишком мелок и ничтожен по сравнению с планами, рождающимися в голове молодого каюма. А поэтому решил сначало укрепить своё воинство, а потом уже двинуться на юг, к манящему его своими богатствами Дхалибу, по пути расчитавшись с восставшим против него Хатымом.
И Каюм-баши, собравший в своём войске несколько тысяч готовых на всё ради пригоршни золота тургар, двинулся в свой первый поход на пути к славе и бессмерттию. Одновременно с ним десятки подготовленных групп вместе с Учителем отправились севернее, в западные земли ирков, исидов и славличей. Им предстояло пересечь Мёртвую пустошь, дикие леса и топи и выйти к землям, когда-то принадлежавшим их предкам.
Манящие где-то в далеке богатства, воодушевляли армию завоевателей и спустя седьмицу они оказались у склонов зеленеющих гор. Никогда не видевшие ничего подобного, воины остановились и, затаив дыхание, задрали головы к небу, пытаясь рассмотреть уходящие в высь вершины, спрятанные в мохнатых шапках облаков. Привыкшие к жёстким пучкам ковыля да редким кустарникам, тургары с удивлением рассматривали кривые стволы деревьев с нанизанной на них густой зелёной листвой и тонкие стебли цветущих лиан с невообразимо яркими собранными в соцветия лепестками.
–Для Хатимы сорву, – привстав на стременах, Улумбек потянул руку к одному из цветков и хотел было его уже сорвать, но в этот момент лепестки распахнулись и, обхватив открывшимся в нутри себя кольцом зубьев, сомкнулись на мужском запястье.
–А!– закричал мужчина, вылупив глаза.– Оно меня жрёт! Помогите!
Но все замерли, увидев, как, раздуваясь и смыкаясь, цветок засасывает руку Улумбека всё глубже и глубке.
–Ну! Чего вы стоите?– орал несчастный, пытаясь выдернуть руку из засасывающего его растения. – А! Я же сдохну! О, моя несчастная Хатима, – крики боли переросли в полный отчаяния плач, но в этот момент над ожившей лианой взмахнуло стальное лезвие и зелёная, липкая жижа обрызгала окружающих из обрубленного стебля. Несколько раз метнувшись в разные стороны, кусок лианы вдруг обмяк и обвис, а яркие лепестки посерели и сникли.
–Только ради Хатимы, – отъезжая, заметил спасший Улумбека тургарин.
–Вот спасибо тебе, – пробормотал спасённый мужчина, сдирая с себя ненавистное растение, – век не забуду.
И, освободив руку из смертельной хватки, показал всем свою местами обсосанную до костей кисть.
–О, божешки ты мой, – присвистнул кто-то из толпы.
–Ничего себе, как прихватила!
–Засосала так, что Хатима отродясь и не делала!
И гулкий гогот раздался среди окружающих Улумбека воинов.
Однако, просвистевшие стрелы заставили тут же замолчать смеющихся над товарищем тургар. Некоторые
