печей работают по два человека, один из которых насыпает поверх угля в печь руду и беспрестанно монотонно вымешивает её, а другой как загипнотизированный попеременно давит ногами на опущенные одним концом в печь раздуваемые меха, наполняя её воздухом. Грязные от копоти ручьи пота беспрерывным потоком льются по их измученным от жары и сухости телам.
Корзины с готовым металлом утопающие ногами в песке рабы уносят в кузню.
И там, в единственном затенённом от света месте, раздаются звуки кувалды о железный металл и сверкающие время от времени лезвия бросают солнечные блики.
Под тканым навесом на тонких покрывалах лежит толстый эпиец – Аслан, и тихо стонет, изнывая от неимоверной жары:
–О боги! За что вы наказываете меня, послав на этот унылый берег? Почему одни нежатся в холодных дворцах, а другие вынуждены мучиться на этой проклятой жаре. Эй, ты, – кричит он проходящему мимо рабу, – принеси мне вина! И по-холоднее!
В жаркой кузнице несколько почерневших от жары мужчин куют стальное оружие. Один из них, Немой, высокий мускулистый мужчина неопределённого возраста с длинными, ниже плеч чёрными то ли от природы, то ли от копоти волосами, осторожно выдалбливает на рукоятках мечей замысловатые узоры. В образовавшиеся тонкие канавки мужчина вставляет серебряные нити и аккуратными ударами молоточка накрепко вбивает их. У основания узора, в более глубокие каёмки медленно выливается горячая смола, в которую вкропляются разноцветные камешки. Оценивающе осмотрев готовое оружие со всех сторон, Немой быстро опускает рукоять в чан с холодной водой, наблюдая, как она начинает шипеть и булькать от соприкосновения с горячим металлом. Немного подождав, мужчина насухо вытирает оружие и до блеска натирает его шероховатым куском кожи, смоченным в специальном растворе.
…Там, где кончается степь и начинаются великие горы, раскинулся каменный коган Хатыма. Каменный, потому что жили тургары-хатымийцы не как все кочевники, в юртах, а в выдолбленных на склонах гор жилищах. Ведя аскетический образ жизни, они были настолько замкнутыми людьми, что практически не общались с другими коганами. Однако, выращивая на склонах гор дикий виноград, они единственные производили винный напиток, и поэтому раз в году, на осеннем дишбабе, спускались в низину, где и и меняли свой товар на так необходимые им соль и муку. Будучи жилистыми и крепко сложенными, хатымийцы не прочь были и поучавствовать в состязаниях на силу и ловкость и нередко выходили из них победителями. Да и сам Хатым-баши, несмотря на вполне зрелый возраст, несколько лет подряд не уступал никому другому своё первенство в кулачном бою.
Пока не появился Теймур.
Этот молодой выскочка так бахлялся перед публикой, что хмурый Хатым еле сдерживался, что бы не навалять ему ещё до начала боя. Он уже ясно представлял, как сломает рёбра этому молокососу и согнёт его пополам. Однако, каково же было его удивление, когда этот, как ему казалось, никчёмный парнишка нанёс такой молниеносный и мощный удар в его солнечное сплетение, что он, даже не
