ни незнакомый шеф, о котором та говорила с таким пиететом, вовсе не были виноваты в её гадком настроении. Но именно в таком расположении духа она всегда обращалась к никогда не подводящему лекарству: после кусочка-другого нежного сливочного-кремового эклера или воздушного бисквита мир всегда становился лучше. Но не сегодня. Сегодня всё шло наперекосяк.
– Свалит-свалит, – осклабилась Кара, вернувшись к теме беседы, едва официантка их оставила. – Когда у Шемелина неладно в семье – он всегда в загул уходит. Так что пока мы будем вечером гробить зрение и гнуть спину над отчётами, он подцепит какую-нибудь девицу и неплохо проведёт вечер, – Кара вскользь мазнула глазами по Алисе, отвернувшейся на этих словах к окну.
Карины слова стали для неё очередным напоминанием: Шемелин иногда правда бывал вполне мил и даже (от этой мысли к щекам прилила краска) приятен – по крайней мере, видимо, в отношении тех самых туманных девиц. Раньше он и с Алисой обходился любезно, даже обезоруживающе галантно, но те времена, казалось, безвозвратно канули в лету.
Ваня, одним глотком осушив маленькую кофейную чашечку наполовину, звякнул чайной ложкой о блюдце и смерил Кару проницательным взглядом.
– С вами опасно иметь дело, Карина Валерьевна, – снова прильнув губами к фарфору, подытожил он, не спуская глаз с непосредственной их с Алисой начальницы. – Ничего от вас не утаишь.
Кара, без сомнения польщённая этим комментарием, выдала походящую на угрожающий оскал улыбку.
– Что вы, Иван Анатольевич, – передразнила она его бархатистый тон. – Я просто уже очень давно работаю в этой богоспасаемой конторе. А позор тому подчинённому, который за столько лет не выучит повадок начальства.
– Ч-чёрт, – отвлёкся от перекидывания остротами Ваня, бросив взгляд на наручные часы. – Ни пообедать, ни нормального кофе выпить из-за этого самодура. Кстати, по поводу работы… У меня к вам, Карина Валерьевна, серьёзный вопрос насчёт документального сопровождения поставок за последний квартал, там не хватает…
Кара подозрительно прищурилась, дёрнув аккуратным кончиком носа, а Алиса тем временем придвинула к Ване тарелку с чизкейком:
– Вот, держи, – тихо шепнула она, чтобы его не перебивать. – Хотя бы это съешь.
Но Ваня, полностью сосредоточившись на работе, Алисиного благородного жеста не заметил и тут же нечаянно задел блюдце локтем. Торт, источающий сладкий аромат, стремительно упал вниз, и творожная масса расползлась некраивыми комками по полу.
– Беги, Алиса. Теперь она тебя точно покусает, – ухмыльнулась Кара, бросив красноречивый взгляд на кинувшуюся к ним с тряпкой официантку, для которой, должно быть, такое обращение со знаменитым чизкейком, удостоенным похвалы аж в самой “Афише”, было сродни личному оскорблению.
Кара, безразлично поглядев на девицу, собирающую с пола остатки того, что было некогда личным комплиментом Алисе от шефа, вернулась к поглощению салата.
– Не
