брюк, ответил Шемелин без капли удивления, склонив набок голову.
– Да, – уверенно подтвердила Алиса.
– Значит, Иван Анатольевич тебя выгораживает, – скосил он глаза к небу, как будто о чём-то задумался. – Врёт начальству. Дерзит…
– Это я попросила, – зачастила Алиса, почуяв в его голосе угрозу. – Он боялся, что я пожалуюсь отцу. И тогда его выгонят. Это всё я.
– Отцу пожалуешься… А уважаемый Иван Анатольевич не боялся, что его выгоню я? – протянул Шемелин с недоброй интонацией в голосе. – Смею напомнить: это я здесь генеральный директор, а не твой отец. И это мне решать, кого выгнать.
– Ну и выгоняйте тогда меня, Павел Константинович, – вздёрнула Алиса подбородок, задержав дыхание.
Шемелин дёрнул верхней губой, вцепившись в её лицо сосредоточенным взглядом. Только сейчас, бросив необдуманное замечание, Алиса поняла, что на самом деле сказала: как бы она ни пыталась убедить себя минутой ранее, что ей удастся легко соскочить с выхлопотанного отцом места в компании Шемелина, но без отмашки Коваля он всё равно вряд ли вот так просто её прогонит. И этим своим дерзким предложением её уволить она только ткнула Шемелина в очевидно неприятный для него факт: это ясно читалось в заострившемся от тихой ярости лице.
– Что ж, мои ожидания относительно тебя оправдываются, Алиса. Хоть какой-то плюс от твоего пребывания здесь, – он сделал несколько шагов ближе к ним, обвёл её непроницаемым взглядом, который тут же ожесточился, стоило только Шемелину посмотреть на молчавшего Ваню. – Но больше тех, кто бестолково косячит, я не люблю тех, кто прикрывает чужие косяки и врёт мне. Особенно в корыстных целях, Иван Анатольевич. Надеюсь, вы это уяснили? Если нет – в следующий раз для доходчивости отправлю вас штатным кассиром на точку где-нибудь в Бутово. Это понятно?
Ваня коротко и шумно выдохнул, не пряча своего презрения.
– Зато рядом с домом, – процедил он дребезжащим от едва сдерживаемого гнева голосом.
– Найдём тебе вакантное место в Мытищах, – любезно улыбнулся Шемелин и вернул колючий взгляд к Алисе. – А ты зайди ко мне. Не сейчас, – одёрнул он уже шагнувшую к дверям здания Алису, на которую его приказы действовали, как дудочка крысолова на грызунов. Шемелин мимолётный покосился на наручные часы. – Сейчас у меня срочные встречи. Часам к восьми освобожусь.
– Но мой рабочий день кончается в шесть, – робко возразила она.
– Учитывая, что проблемы у меня по твоей милости, позволь мне и решать, когда кончается твой рабочий день. И уж в этом на своего отца не рассчитывай, – бросил он с ледяным равнодушием и, не прощаясь, опустился на заднее сиденье подъехавшего к тротуару чёрного “Мерседеса”.
Алису ощутила, как по коже прокатилась волна холодного пота. Верхом легкомыслия с её стороны было рассчитывать, что этот разговор мог пройти как-то иначе: даже не оброни она свою неосторожную ремарку об отце, гнева Шемелина всё равно не удалось бы избежать.
– Да уж…
Она
