И папу тоже.
– А кого он должен в первую очередь устраивать: папу или тебя? – вонзила новую шпильку Кара, читавшая Алису как открытую книгу.
По плотоядному удовольствию на её лице было предельно ясно, что раздражение Алисы доставляет ей искреннее наслаждение. В этом была вся Кара: она упивалась с виду безобидным подзуживанием, которым проверяла окружающих на вшивость, играючи находя самые мягкие места в чужой обороне.
Кара – Карина Валерьевна Милославская – всё про всех знала, это уж точно. Сомневаться не приходилось. Но даже не только и не столько потому, что ей удавалось неведомыми путями раздобыть какую-нибудь тщательно скрываемую информацию: она всегда знала что и где искать, а чаще – просто с дьявольской прозорливостью догадывалась, какие секреты хранят людские души. Чувствовала.
Но отчего-то Алису эту не пугало. Отчего-то ей нравилось смотреться в Кару, как в странное мутное зеркало, где можно тщательно рассмотреть каждый тёмный уголок этой странной субстанции – своей души.
– Кар! – запоздала воскликнула Алиса, мысленно себя тут же одёрнув: лучший способ заставить её отстать – просто сохранять хладнокровное спокойствие.
Она медленно выдохнула, отвернувшись. Даже сейчас Кара сознательно подловила Алису именно в тот момент, когда сохранять душевное равновесие стоило ей больших усилий – и благодарить за это нужно было Шемелина.
– Не каркай. Ну что, каков твой дальнейший план действий?
Алиса вопросительно вскинула бровь.
– Как ты намерена выруливать из своего крутого пике? – пояснила Кара, закатив глаза. – Какую чушь будешь лить в уши нашему великому и ужасному сегодня в восемь вечера? Сдаётся мне, твои глупые рассказы про “все ошибаются”… – С издевательским умилением состроила она гримасу, сведя к переносице брови и вытянув губы, будто присюсюкивая над неразумным ребёнком, – …Его не проймут.
– А… – Алиса в замешательстве потёрла лоб пальцами. – Честно говоря, не представляю… Ты же внизу видела, какой он…
Она неприятно дёрнула плечами от пробежавших по загривку мурашек.
– Я его столько лет уже вижу, дорогуша, – небрежно взмахнула Кара узкой ладонью с тоненькой золотой цепочкой на запястье, блеснувшей в свете светодиодных ламп. – Ничего нового я там не разгляжу.
Створки лифта разъехались на пятнадцатом, прервав их разговор. Внутрь вошло несколько человек, тут же разулыбавшихся шире положенного при виде забившейся в угол Алисы. Улыбку она им вернула, но откровенно натянутую и полную сухой любезности – со стороны, правда, это должно было выглядеть довольно снобистски.
Эти подобострастные и, несомненно, неискренние жесты выставляемого напоказ дружелюбия претили Алисе не меньше шемелинских взглядов, в которых сквозило открытое презрение к её персоне. Уж лучше бы всем вокруг было на Алису откровенно плевать, лучше бы её никто не замечал – как сотни других служащих офиса, не отмеченных клеймом
