закрыл, – жестко затыкает его Ян.
В приглушенном голосе столько металла… Невольно вздрагиваю.
Сопляк же… Сердито стиснув челюсти, смиренно опускает взгляд.
На этом, к его несчастью, наказания не заканчиваются. Агуся налетает с кулаками.
– Ты когда-нибудь закрываешь свой грязный рот?! Мерзавец!
– Не лезь ко мне, блядь, – цедит мелкий по слогам, перехватывая и дергая руки сестры вниз. Прежде чем я успеваю подойти к ним, грубо толкается лбом ей в лоб. – С икотой своей справиться не можешь! Ко мне лезешь! Аквариум воды, который ты выдула, по ходу, не поможет. Надо бы тебя хорошенько испугать.
Ага, и правда, икает.
Знаю, что у нее это нервное. Но ему она сообщает следующее:
– Икота – это на тебя… Рвотный рефлекс!
Сопляк разъяренно рычит как раз в тот момент, когда я просовываю между ними руку, чтобы разлепить их примагниченные тела. Попытки не дают результата, пока в эту сцену не вмешивается Ян. Оттолкнув Егора, он вдруг хватает Агнию за руку и тащит за собой к выходу, словно непослушного ребенка.
Ловлю ладонь Мадины. Судорожно сжимаю, пока обмениваемся взглядами. Вика, присоединяясь к нашему союзу, цепляется с другой стороны. На этом все. Никакими репликами мы не обмениваемся. В гнетущем молчании добираемся до парковки, где нас уже ждет такси.
У Яна такая аура… Даже Агуся всю дорогу послушно бежала рядом. Лишь у машины, когда главный Нечаев с врожденной галантностью и с искусно сдерживаемой злостью открывает перед ней дверь, оборачивается, чтобы подраконить Егорку напоследок.
– А рубашку я тебе не отдам, не жди. Синяков мне наставил, одичалое животное… Продам твою Стефано Ричи на OLX. Это минимальная компенсация! Па-па.
Мелкий молчит. Но провожает таким взглядом, что Вика и даже Мадина спешат нырнуть за Агнией в салон. Я тоже не медлю. Подхожу к передней пассажирской двери, берусь за ручку… Как вдруг Ян оттесняет меня от машины и, похлопав по крыше, дает водителю команду уезжать.
И тот, мать вашу, уезжает.
Я же… Я просто обмираю. Не сразу заставляю себя пошевелиться. А когда заставляю, то растерянно перевожу взгляд с одного Нечаева на второго, третьего… Улавливаю ухмылку Егора, свирепое недовольство Ильи и мрачное равнодушие на лице Яна. Но не знаю, что сказать. По коже дрожь несется, словно разряды тока.
На улице ночь. Кругом ни души. Никого нет уже даже в клубе. Возможно, осталась охрана.
Охрана Яна!
Я здесь одна… Черт, совершенно одна… Рядом с тремя ненавидящими меня мудаками.
Насколько ужасно будет сейчас признаться, что я то гребаное заявление не писала?!
Блядь… Да ни за что!
Младшие скашивают взгляды на Яна. Молча ждут распоряжений.
Боже… Божечки!
По моей мигом взмокшей спине будто ледяная змея ползет. Огромных усилий стоит не вздрогнуть. Расправляя плечи, пытаюсь смотреть Яну в глаза. Снизу вверх, конечно. Это не дает почувствовать хоть какую-то уверенность.
Блядь, хоть
