не скажу? – улыбнулся Избор.
– Мы привезли с собой человека, который может заглянуть в твою душу. Ему нужно лишь взять тебя за руку. Я не хочу делать этого с тобой, но, пойми, ты не оставил мне выбора!
Избор напрягся и сжал подлокотники кресла. Это слишком. Это… это гораздо отвратительней, чем обыск, которому его подвергли прямо на улице, надеясь отобрать медальон.
– Ты же понимаешь, какая это мерзость, Огнезар? – спросил он, стараясь сохранить хладнокровие.
– Понимаю. Но у тебя есть выбор, а у меня нет.
– Делай что хочешь. Пусть это останется на твоей совести.
– Послушай, Избор… – Огнезар смешался. – Я должен это сделать. И… он обещал… Он постарается не вторгаться в твое личное… в то, что не предназначено для посторонних.
– Все, что не предназначено для посторонних, я могу сказать вслух, – ответил Избор.
– Ты передергиваешь. И я в последний раз спрашиваю тебя: куда ты дел медальон? Или… Это мой долг, Избор. Мы все равно это узнаем, но можно обойтись без унизительных процедур.
– Нет, Огнезар. Я оставлю свою совесть чистой, позволив тебе запятнать твою.
– Что ж, это твое решение. Эй, как тебя… – Огнезар вопросительно глянул на начальника стражи: – Как его?
– Мудрила, благородный Огнезар.
Огнезар кашлянул, прежде чем назвать незнакомца по имени. Тот подошел и почтительно пригнул голову.
– Я хочу узнать, куда этот благородный господин спрятал одну вещь. Попробуй заглянуть ему в душу, может быть, ты найдешь там ответ на этот вопрос.
– Это слишком сложно, господин. Но если ты станешь задавать ему и другие вопросы, я, возможно, смогу уловить, чем этот вопрос отличается для него от других. Ты можешь задавать простые вопросы, например, какого цвета трава или сколько стоит каравай хлеба.
Мудрила опустился на корточки перед креслом Избора, и тот инстинктивно отодвинулся: от человека дурно пахло немытым телом. Тот протянул к подлокотнику серую от грязи руку с черными каемками вокруг ногтей, и Избор подумал, что сейчас его вытошнит. И вот этот мерзкий тип станет ковыряться в его душе, как перед этим ковырялся в помойной яме в поисках пропитания?
– Не бойся, благородный господин, – Мудрила посмотрел на него ясными умными глазами, – я никому не скажу, что ты прячешь от чужих глаз. Кроме того, что от меня требуют.
– Спасибо, – Избор не смог удержать дрожи, которая пробежала по телу от прикосновения оборванца.
– Спрашивай, благородный Огнезар.
Огнезар спрашивал, а Избор всеми силами старался не думать. Не думать о сыне кузнеца Жмура, не думать, не думать, не думать. Ведь если мальчишку найдут, все напрасно. Все напрасно! Избор не готов был проиграть. Он пожертвовал слишком многим, он не побоялся стать изгоем, он мог принять даже смерть – но не поражение.
