призыва сил Далвангаара.
И на этом месте, мой первоначальный интерес развеялся, поскольку мой собеседник прервал экскурс в историю края и вновь принялся за обливание грязью всех и каждого, кто приходил ему на ум.
Я игнорировал сквернословие размышлениями об услышанном. Подумалось, бояться нечего. Люди зацепились за умалишённого стража порядка и вопли о «вонючем дыме», но прочие покидавшие Иргебурт оставались при здравом рассудке. Поэтому я сравнил байки Дирка с детскими сплетнями. В школе со мной училась девочка Марта. Она была скромна, добра и наивна, но главной чертой выделялось беззащитность. При её миловидном личике, маленьком росте, естественная красота кружила голову мальчишкам и резала душу завистью остальным девчонкам. За оказываемое внимание и неоправданные надежды окружающих приходится расплачиваться, в её случае, клеветой. Слухи о разнузданности лицемерной сердцеедки Марты разошлись по округе с неимоверной скоростью. И каково человеку возвращаться на прежнее место в новый день, а на тебя уже смотрят иначе, как на грязь, каково ощущать себя бельмом на теле общества? И ты ничего не делал, чтобы заслужить такое отношение. Просто НИ-ЧЕ-ГО. Единственная твоя вина здесь: ты не являешься тем, кем тебя хотят видеть окружающие. А эти детские слухи породили позор, клеймивший семью Марты и вынудивший их покинуть страну. Поскольку, скорее всего, в соседнем округе вскоре узнали бы причину переезда. С тех пор, я критически отношусь к любому выражению мнений и видений людей, опирающихся исключительно на свои фантазии и беспочвенное мироощущение. С «вонючим дымом», мне казалось,– похожая история.
Я помнил, по документам, в Иргебурте располагается рудодобывающая шахта и имеется малая фабрика по обработке руды. Скорее всего, дым – не что иное, как смог от выброса отходов процесса обработки. И зловоние, на мой взгляд, неотъемлемая составляющая всякого дыма, особенно при выбросе отходов. Сразу видно, местные жители никогда не бывали в Эрцхлифе, промышленном центре на востоке Гирда. Даже на подъезде к городу земля выжжена дотла. Вокруг всё чёрно: небо затянуто стоячим производственным смогом, дома покрыты копотью, а люди бродят по улицам с уставшим и безрадостным видом и, зачастую, в рабочей одежде. Растительности в городе нет никакой. Жить там невозможно. Люди отрабатывают в суровых условиях, в лучшем случае, год, зарабатывают заветный мешочек бальгов и навсегда покидают промышленный округ. И что-то про Эрцхлиф никто не строит кровь леденящие байки, как механизмы засасывают рабочих и пожирают их, вырабатывая энергию, необходимую для создания автомобиля, на котором я сейчас еду.
Земля задрожала, а с высоты раздался гул.
Я отвлёкся от мыслей, осмотрелся по сторонам и взглянул на вершину близлежащей скалы. Дирк продолжал сквернословить, и как я понял, направляя грозную тираду в мою сторону. Моё терпение лопнуло, и я предложил следующее: «Вы отвозите меня в Иргебурт, а после, можете сразу
