его беспокоят видения злых врагов. А ведь когда-то он был самым лучшим «мастером меча» в Йокотэри.
– Изонсин… – повторил без улыбки Тадао.
Под большим кривым деревом на цветочном лугу проснулся музыкант. Он был укрыт белым монашеским плащом, а рядом стояла тарелка с рисовыми шариками. Хозяина плаща нигде рядом не было, ведь в данный момент он ехал, сидя в повозке, к дому «мастера» который когда-то был великим и был ему хорошо знаком.
Ближе к полудню старый бык, запряжённый в такую же старую телегу, тащил на холм гору еды. А рядом шли два пассажира, облегчая ношу животному. Когда воз достиг вершины холма, внизу, на другой его стороне, взгляду путников открылся вид на опустевшую деревню, почти все жители которой бежали на безопасные территории, а остались только больные или немощные. Дома были в ещё худшем состоянии, чем те, что Тадао видел в деревне «Лилового Дождя». Они постепенно приходили в негодность. Крыши рушились, на дорогах валялись остатки мебели. Во многих домах двери, затянутые бумагой, были либо перекошены и еле держались, либо и вовсе – выбиты. С высоты холма можно было хорошо разглядеть состояние главной постройки в деревне. Черепица во многих местах отпала, встречающая гостей красная арка треснула, а само двухэтажное здание было похоже на давно заброшенное. Окна в дырах, стены испачканы чем-то или изрублены, крыша тоже – дырявая, с осыпающейся вниз черепицей. Птичьих гнёзд и пауков было не меньше, чем травы и кустарников во дворе, что совсем зарос без рук прислуги. Но в центре внутреннего двора, перед входом в дом, ровной линией камней и воткнутых мечей по периметру, был обозначен тренировочный круг. Кто-то заботливо вырвал все нежелательные сорняки внутри этого круга, соблюдая идеальную чистоту и подравнивая каждый камешек. А мечи служили неким забором, окружая с внешней стороны камни. Монах насчитал по меньшей мере, тридцать с лишним рукояток, смотревших точно вверх.
Когда путники спустились с холма, они направились прямо к этому дому. Редкие прохожие на улице с неприязнью смотрели вслед доставщику еды. Заехав во двор, прибывшие почувствовали, как в нос ударил резкий запах гнили. Хозяин телеги прокашлялся, стараясь лишний раз не вдыхать, и громко-громко известил:
– Господин Изонсин! Я привёз еду! У меня тут: рис… – он начал перечислять всё содержимое телеги.
Откуда-то из глубины дома, неспешно покачиваясь из стороны в сторону, к выходу подошла тень. Остановившись за дверью, Изонсин рассматривал через дыру в ней постороннее лицо, оказавшееся на его территории. Тадао подался вперёд, стараясь различить силуэт за бумажно-деревянной завесой.
Доставщик закончил перечислять подношения и склонился в поклоне, ожидая дальнейшего приказа. Хозяин, с хрипотцой, без малейших эмоций в голосе, спросил через дверную щель:
– Кого ты привёл, слуга?
– Э-это… монах! Мой господин! Он защитил повозку с вашей едой от грабителей, господин, – человек быстро шепнул попутчику: «Как ваше имя?».
Тадао подошёл ещё ближе, оказавшись
