опору шеф мешком повалился на пол.
– Я больше не могу, – всхлипнула Элеонора. – Я не железная. Я устала от всего этого. Мне надоело быть эмансипированной женщиной. Хоть что-нибудь ты можешь сам сделать?..
– А что я должен сделать? – удивился Алексеев.
Элеонора долго смотрела на него, потом горько вздохнула.
– Ничего. Ты написал объяснительную записку?
– Нет.
– Тогда идем. Мы будем писать ее вместе.
– Обратно? А он?
– А что он?.. Он теперь до утра не вернется.
– А о нем напишем?
– Конечно, – Элеонора улыбнулась. – Мы напишем о его безобразном поведении. Пусть почитают. А что у тебя с рукой?
Алексеев посмотрел на свою руку.
Указательный палец, продетый в жестяной номерок от гардероба, надулся и посинел.
– Вот черт!.. – сказал Алексеев. – Уже не снимешь… Неужели это никогда не кончится?..
– Что не кончится? – подозрительно спросила Элеонора.
– Да всё это… – махнул рукой с номерком Алексеев.
– Так мы пойдем? – обиделась Элеонора.
– Пойдем, пойдем.
И Алексеев стал уже в который раз подниматься по лестнице. Элеонора шла за ним в полном молчании чуть сзади и сбоку.
– Вы в какой номер? – спросила их дежурная по этажу.
– В 415-й, – сказал Алексеев.
– В 415-й?! – обрадовалась дежурная по этажу. – Подождите-подождите…
Она выскочила из-за стола и загородила им дорогу.
– Вам просили передать, – злорадно щебетала она, – что вы не там ищете и чтобы вы спустились в ресторан. Так что, – она ехидно улыбнулась Элеоноре, – вам придется вернуться.
Алексеев остолбенело смотрел на дежурную по этажу и не двигался с места.
– Но, простите, – возмутилась Элеонора. – Как же так?! Что значит, мы не там ищем?!.. И почему мы должны опять спускаться в ресторан, когда.
– Спасибо, – вдруг сказал Алексеев дежурной по этажу и, схватив сопротивляющуюся Элеонору за руку, потащил ее к лестнице.
– Куда ты меня тащишь?! Куда?! – выкрикивала Элеонора. – Что случилось?! Я не понимаю! Я не понимаю, почему мы должны идти опять в ресторан из-за того, что ей кто-то сказал, что нам надо идти в ресторан! Я не понимаю, почему мы должны.
Алексеев заткнул уши руками и затряс головой.
– Замолчи!!
Элеонора замолчала на полуслове и всхлипнула. Алексеев продолжал спускаться по лестнице.
– Все вы такие… все… – тихо, сквозь слезы, сказала Элеонора.
Алексеев обернулся и, пересилив себя, сказал:
– Прости.
Элеонора снова всхлипнула и ничего не ответила.
– Я что-нибудь придумаю, – сказал Алексеев, ощущая мучительную неловкость. – Я сам виноват, что так получилось.
Он помолчал.
– Я
