икогда не открывался. Рита знала это, потому что неоднократно пробовала. Только вот мама ее об этом не подозревала. Не ведала она, что Рита в ее отсутствие нет-нет да и заглядывала в мамину шкатулку, доставала чудные украшения, примеряла их на себя. И кулон этот рассматривала. Очень уж любопытно было Рите узнать, что там сокрыто внутри.
– Ну, что, мам? – настойчиво повторила вопрос Рита.
– Кулон… старый, как видишь, – вздохнула мама, и Рита уловила в ее голосе грусть.
– А можно открыть? Посмотреть, что там внутри?
– Нет, Маргаритка, он сломался давным-давно. – Мама вынула кулон и дрожащим пальцем протерла необычный камень.
– А раньше открывался? – продолжала любопытствовать Рита.
– Открывался.
– И ты видела, что там? – с замиранием сердца спросила Рита.
– Видела. – Глаза мамы затуманились воспоминаниями, и будто бы даже морщинки, рано появившиеся на ее лице, разгладились.
– Мам, – шепотом позвала ее Рита, – и что там внутри?
– Там целая жизнь… Целая потерянная жизнь.
Мама дернула плечом, тряхнула головой и захлопнула шкатулку.
– Ты уроки сделала? – перевела она тему.
– Сделала, конечно. Можно я пойду к Марине?
Марина была соседской девочкой, с который Рита дружила и ходила в один класс.
– Можно, только я вас прошу, не играйте вы в компьютер. Скоро совсем ослепните от этих своих гаджетов, – проворчала мама.
– Мы чуть-чуть, мам. – Рита поцеловала маму в щеку и убежала.
Когда дочка ушла, Анастасия Разумова, так звали Ритину маму, снова открыла шкатулку и вытащила кулон. Положила на одну ладонь и накрыла второй. Камень тут же нагрелся и своим теплом согрел холодные руки женщины. Вот так же когда-то его руки грели ее. Давно это было, больше десяти лет прошло.
А может, откроется кулон, и она снова вернется туда, где была так счастлива? Интересно, как он жил все эти годы? Наверное, женился и завел семью, забыл о ней… А что, если поискать в исторических архивах? Наверняка ведь есть информация, а сейчас, с интернетом, вообще не проблема что-то найти. Нет, нельзя! Нельзя менять судьбу. У нее Рита вон растет, и чем старше становится, тем больше проблем.
Анастасия спрятала кулон обратно в шкатулку. От греха подальше. Хоть и знала, что замочек на нем давно сломан и никогда уже не откроется. А если бы открылся? Заглянула бы она внутрь? Нет, это значило бы оставить Риту одну, а Рита – единственное и самое дорогое, что было в ее неудавшейся жизни.
На следующий день, когда мать ушла на работу – она работала медсестрой в больнице, – Рита, наскоро позавтракав, прокралась в комнату матери. До выхода в школу оставалось еще аж двадцать минут.
Рита села за мамин туалетный столик, достала шкатулку, распахнула ее и выхватила кулон. Красная капелька внутри черного камня будто подмигивала Рите, заставляя всматриваться в ее глубину. Девочка положила кулон на ладонь. Серебро казалось ледяным, и чтобы согреть его, она накрыла кулон второй ладонью. Вдруг по рукам ее потекло тепло, да не просто тепло, а обжигающий жар.
Раскрыв ладонь, Рита увидела, что красная капелька увеличилась и уже была и не капелькой вовсе: черный камень стал алым, а внутри его будто набухали вены и бурлила кровь. Рита удивленно смотрела на видоизменившийся камень. Надо же! Какой необычный камень. Рита перевернула кулон и изумленно еще шире распахнула глаза: на обратной стороне в черненом серебре образовались темные прожилки, будто кто разлил чернила, а цветочек посередине, который до этого был едва различим, сиял расплавленным золотом.
Рита прижала указательный палец к этому цветочку. В кулоне что-то затрещало, заскрипело, и он вдруг распахнулся. Рита уставилась на открывшееся нутро кулона. Оно словно ожило, кипело и извергалось жидким сплавом серебра и золото. Линии заворачивались в водоворот, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Рита попыталась оторвать взгляд от этой странной картины, ведь у нее даже голова закружилась, но сделать этого не смогла. Кулон затягивал Риту внутрь, в центр водоворота. Все глубже и глубже.
В дверь настырно звонили и стучали несколько минут. Это соседка Маринка зашла за Ритой, чтобы вместе идти в школу, но услышать этого Рита не могла, потому что она уже была далеко отсюда, от промозглого октябрьского утра, от залитых дождем асфальтов, от уроков и школы, от старенькой пятиэтажки, где они жили с мамой, от автомобилей, метро и трамваев. От двадцать первого века…
Глава первая, в которой граф Ларентис видит то, что не полагается видеть благородному джентльмену
Граф Ларентис всматривался в лужайку, что простиралась на другой стороне
