style="font-size:15px;"> Деск ответил:
«Не спешим»
Марина сказала:
«Всё, валите»
И они – свалили.
А она посмотрела на меня и сказала спокойно:
«Надо что сделать, перед тем, как на полчаса – неподвижно в кресло?»
Покачала, что нет. Она – кивнула на кресло.
И – полчаса. Закрыв глаза и переваривая последние события.
Руки у Марины были прохладные. Во всех смыслах.
Через полчаса – она подняла из кресла, и потащила в костюмерку.
Завела в раздевалку, сказала – скидывать. Я – на секунду зависла, собираясь с духом раздеться перед незнакомой.
Марина сказала спокойно, что ей надо глянуть размеры, чтобы точно подобрать.
Подумала ещё секунду. Поняла, как мне сохранить лицо за паузу – непониманием, насколько раздеться. Разделась до трусов. Покрутилась.
Марина сказала «ага» – и ушла. Вернулась с пакетом красного белья, джинсами, майкой-безрукавкой. И мешком бижутерии. И с рыжими берцами.
Оделась, она обвесила меня фенечками и кольцами-серьгами-ожерельями. И увела обратно.
Посадила в кресло и начала красить лицо.
Пришли, споря о теплоте света в кафе, Деск и Тёк. Марина бросила «две минуты».
Докрасила, отошла.
Я – открыла глаза, посмотрела на Марину, на Тёка, пялившегося с «вау» на лице. На Деска.
Он осматривал задумчиво. Посмотрел на Марину, сказал:
«У меня – чуть рвет. Хиппи – вижу. Ирландку – вижу. Рок-музыканта – не очень. Они, как мне кажется, в коже, в чёрном и сталью обвешаны».
Марина – спокойно:
«Это не хиппи, а ирландский фолк-рок. Эквивалентно русским народным песнопениями до крещения Руси. То есть кокошникам, языческому обвесу амулетами и всё такое. И вот оно уже – в рок-обработке для исполнения на электронных инструментах типа электробалалайки. Причём прикрытие должно сидеть криво. Потому как лейтенант-аналитик снайпер рукопашник-ножевик ячейки подпольного сопротивления – это больше, чем рок-певица и по краям будет накладка руководителя коллектива. То есть бизнес-имидж, рассчитанный на обе целевых аудитории. Белый верх, тёмный низ».
Вот только тут я встала, подошла к ростовому зеркалу и наконец, посмотрела на себя. До этого как-то… чуяла, что Марина мне не показывает полработы. И ждала посмотреть целиком.
И замерла, делая вид, что рассматриваю. Как майка навыпуск ниже жопы скрывает её узкожопость. Как красный лифчик с подкладкой подчёркивает, что там всё-таки что-то есть. Как джинсы обтягивают короткие, но прокачанные нижние лапы.
И что вообще Марина сделала с моим лицом, вывесив по бокам две вплетённых в остатки волос накладных косы с бисером цвета глаз. И превратив подводкой глаза в смотровые щели, за которыми пылает зелёный огонь цвета сгорающей меди. С волосами как раз этой самой меди разных оттенков патины.
Остальное лицо… ну, я себя узнала. Но поначалу подумала,
