давай попробуем потихонечку в гражданский мягкий вялотекущий вариант обучения. Заранее извини за жесть, постараюсь сдерживаться».
Я – подняла взгляд. Заглянула в глаза, рассмотрела, что там. Стиснула мизинец. Она – тоже. Потом – разжали.
Деск достал, отдал Люке мой пропуск, сказал:
«Даймё».
Мы с Люкой – пошли.
Я – догадываться, к чему было про ката Сётокана.
Пришли в гардеробную. Там – пофоткались в ростовое зеркало на фоне склада одежды, уходящего вдаль.
Нафоткали с пистолетом.
Включая ту фотку… ну, где я с дебильно-напуганым лицом вижу в зеркале Люку, подкрадывающуюся со спины в чёрной толстовке с АКРИ и ножом в руке, и целюсь – в её отражение, то есть – в зеркало.
Потом Люка сказала, что обычно перед зеркалом задумчиво на себя смотрят в нижней одежде или вовсе голой. Я подумала… и решила назло всему побороть смущение и сняться так.
Только порадовалась, что Деска нет. А то при нём бы – не смогла забороть смущение.
Да… техническая деталь. Пистолет… Люка выдала из гардероба кобуру на прищепке, и кобура, если присмотреться, лежит в углу кадра.
Когатана чуть-чуть торчит из-за резинки. И в хвосте на японской фото.
То фото – выставила Люка. То, что вы видели – я б так сама не встала. И если б видела, как это выглядит со спины – тоже б не встала. Ну, разве что на секундочку, после чего б охренела и засмущалась, что так могу… ладно, по порядку.
Я всё это к тому, что вот та фото – это не я. Это Люка мной. С коварным таким «а давай, чтобы никто не царапал взгляд не идеально точным отражением принцесс, выставим тебя как-нибудь необычно. Ну, типа поймаем момент, как ты только что докурила, на себя глядя, и босой ногой затираешь окурок, глаза на себя уже подняв, а голову от пола – ещё нет».
Ну, это вот вам страшная тайна, что на той фото.
Ладно.
Потом – поменяли бельё на чёрное, завернулась в простынь, и Люка переделала меня в японку. С тёмно-претёмно почти чёрными рыжими волосами. Но как-то умудрилась поймать, что это была тёплая тьма, а не холод космоса. Ну и лицо сделала, кремов не жалея.
Так что, глянув на себя в зеркале… я скинула простынь и посмотрела на себя на самом деле, а не для фото. И смотрела на себя минутку. Понимая… чувствуя, что я впервые вижу в зеркале что-то, что кто-то может захотеть. Посмотрела на Люку, которая стояла сзади и глядела на меня через зеркало с понимающим горько-радостным взглядом.
И – очень захотелось… глубоко поклониться. Но не знала, чем заменить. Потом – вспомнила, что вот недавно Ангел всех пообнимал. И подумала, что мне, наверное, тоже можно. Шагнула к ней… неуверенно. Спросила взглядом – можно ли. Потом – обняла. И – прошептала тихонечко «спасибо».
Она – вздрогнула. Потом мягко, плавно отшагнула, не выпуская из рук, посмотрела на меня с удивлением и сказала:
«Вот теперь, наконец, понятно, какого хрена запрет на речь».
Я
