помещении на пистолетиках вот прямо сейчас – у неё почти без вариантов. Хотя на голом стрельбище где-то наверное, процентов на тридцать от тебя отстаёт».
Люка бросила на меня очень заинтересованный взгляд, вернула. Деск – продолжил
«Вот чисто по ножичкам – не знаю. Просто первые раз-два на нежданчике, наверное, она тебя. А потом, поняв её, всё остальное – ты её. Но в реальной резне этого потом у тебя не будет.
И чисто по ножичкам – это приложение к общей рукопашке. А вот тут вы обе – две смерть-машинки с перекошенными мозгами».
Тут мы с Люкой уставились друг на друга. И она, подумав, ткнула в часы, помахала рукой вдаль и поклонилась с кулаком в ладонь. Ответила ей. Посмотрели на Деска, который завис. Потом посмотрел на меня и спросил:
«Рин, ты же ката Сётокана знаешь?»
Подумала. Выкинула ему «двадцать четыре – норм, восемь – так себе»
Он посмотрел на меня, сказал:
«Я ничего не обещаю! Пока не понятно, что получиться ли. Но обещаю – без неприятных сюрпризов»
Люка посмотрела на меня мрачно-напуганную, а потом на Деска – очень зло.
Я – ещё более мрачно, не понимая, в чём дело, уставилась на Люку.
Он – посмотрел на меня, на Люку. Мы с Люкой – посмотрели друг на друга и вцепились в друг друга взглядами. Злыми. И не понимающими. Я – не понимала, что она докопалась до Мацумото. И почему так взбесилась на «неприятный сюрприз». И зачем Деск нас взялся сравнивать.
Её, чуяла, тоже подбесило сравнение. И выбило – явление Ангела и его «сестрёнка» в мой адрес. А вот «неприятный сюрприз» – добил.
Ну и, мы – вцепились. Глаза в глаза. Кто кого передавит. И я бы сама сразу бы отвела. Если бы ранее не было наезда на Мацумото.
Деск пару секунд посмотрел, потом гулко рявкнул:
«Взгляды на меня – дай!»
И мы, взглядами пообещав продолжить потом, повернулись к нему.
Он с еле показанной холодной яростью очень ровно отчеканил, глядя на Люку:
«Рина жила на лесном хуторе. С дедом, который для КГБ был беглым военнопленным. В деревню ходила раз в месяц экзамены сдать, в магазин и на почту за книгами. Полгода назад она самообороной зарезала мента и побежала в город на койкоместо без еды у двоюродной тётки. Одна без нихера и любой подготовки к городу. Без возможности говорить. И протянула четыре месяца без малейшего нарушения УК, не считая проездов зайцем, когда деньги кончились совсем. Я её поймал в прыжке под грузовик за три часа до смерти от голода, пиелонефрита и пульмонита. Потому что телевизор и газеты – пролетело над головой, занятой в попытках найти хоть какую-нибудь работу, где не надо документов и оформления. Но в целом это классическая синусоида кармы. И вектор намеренности на «выгребайте сами» со спуском резонанса по пирамиде».
Я – чуть злилась, что он про меня. А краем глаза косилась на Люку. Которую нагибало стыдом. Особенно на последних непонятных мне предложениях.
Деск повернулся ко мне. И вбил в меня… Мягче, но – всё
