что сокамерник его считает, что у наёмника имеются все права задавать любые вопросы, а он обязан отвечать – и всё тут. Соседа явно кто-то крепко и давно приучил к полному и безоговорочному послушанию.
– А я – Тарквиний из Эрига, – назвался парень. Эригом именовалось предгорье, где нашли когда-то заживо похороненного мальчишку бойцы отряда Валагрэйна Низулутского; командир присоветовал «сыну полка» всегда называть место своего… ну, может, и не рождения, но… нового рождения, зомби покусай! Так он и делал.
– Я – Тарквиний из Эрига, наёмник. Слушай сюда, Кит Калина, – велел парень, протянув явно совершенно здоровую правую руку и беря в неё холодную широкую, но совсем маленькую ладонь соседа. – Я даю слово, а хочешь – могу и клятву дать: я тебе дурного не сделаю. Не ударю, не пристану, постараюсь ни словом не обидеть. Ты меня понимаешь, а? Вижу, понимаешь. Умница. Тебя как называть, поясни мне: Китом, Калиной, мальчиком или девочкой?
– Меня обычно Калиной зовут, господин… – вздохнул его сокамерник. – Потому что «кит» на южном орочьем, на котором тут большинство народу говорит, значит «мёртвый», «покойник»… Они считают, нельзя смерть дразнить, зовя кого-то «Мертвецом»… Но… если ты не боишься… – он просительно посмотрел на наёмника.
– Я не боюсь, – подтвердил тот с ухмылкой. – Значит, Кит. Хорошо. А второй вопрос?
Сосед слабо, болезненно улыбнулся.
– Тут таких, как я, называют «мальчик среднего пола», господин мой… Поэтому…
– Значит, мальчик, – кивнул ему наёмник. – А что, в Мелльте много… ну, то есть… – он остановился: ведь обещал не обижать, куда с такими вопросами суёшься, дурак?!
Но подросток на него не обиделся.
– Да, господин мой, – кивнул он совершенно спокойно. – Ведь здесь же Главный Храм Церкви Единого Бога. Или ты не знаешь?.. Ну, эта Церковь собирает таких детей у себя, воспитывает в… особом приюте, всему учит… и мы служим ей в Утешительных Заведениях. То есть храмовых публичных домах. Нас так и называют: «храмовые мальчики»… Вот, господин мой…
Тарквиний ошеломлённо помолчал. Он не знал, что сказать. Разговоры о чём-то таком он, было дело, как-то слышал, но ни одному слову тогда не поверил: показалось – бред ведь какой-то, чушь откровенная! Но сейчас он чувствовал, что его странный сокамерник его не обманывает. И что тут можно сказать?.. У него, однако, тут же возник вполне закономерный вопрос:
–Но как же ты тут-то оказался?!
Подросток слабо улыбнулся, но в этой улыбке наёмник увидел такую жгучую обречённую горечь, что чуть не подавился своим вопросом.
– Я больше не служитель Утешительного Заведения, господин Тарквиний… Почти уже семь лет назад один… господин… откупил меня у Церкви и взял к себе… В ученичество, господин, – внезапно задохнувшись, судорожно прижав руки к груди и хватая воздух ртом, выпалил мальчишка. – Я учился у волшебника… Я – ученик мага!.. – он прикусил себе указательный палец, заставляя себя
