молча дул в дверные щели,
У ног ласкался, как щенок.
Ложился в белые постели
И пачкал все, что только мог.
Он свой талант свернул в комочек:
К обеду дождь остановил
И Пастернака десять строчек
Всем пострадавшим подарил.
И дал понять, что осень – это
Не дым, не запах от костров,
Не дождь, а творчество поэта —
Из листьев, плесени и слов.
Львов, 1969 г.
ИЗРАИЛЬ
Ищу становища твои
В следах истории нелепой,
Как пес – по запаху крови,
Как нищий-на краюху хлеба.
И обнаруживаю дух
Над пеплом букв, в глубинах дыма,
Где шелест шерстяных старух
В деревьях Иерусалима.
Долиной Страшного суда
Ты стал от Нила до Евфрата.
И только Бог тебе судья
Решать: где плата, где расплата.
И затвердел безумный прах,
И лег в историю пластами,
Чтоб не судили о делах,
А чтобы мучиться постами;
Чтоб почерк свой запечатлеть
На хмурых мускулах дикарства.
Чтоб пели церковь и мечеть
Его былое государство.
Декабрь 1969 г.
МОЛИТВА ДАВИДА
Я, слабый маленький Давид,
Ношу шестиугольный щит.
Он мне, как небо, как живот.
Он перед боем сердце жжет.
Я – царь, я – маленький Давид,
Ношу шестиугольный щит.
И римский мир уже успел
Истлеть в нетронутой кольчуге,
А мне все не хватает тел.
Душе моей – моей подруге.
…Я спал. И снился мне ковчег,
Обитель Бога и скрижалей,
И чьи-то руки мне мешали
Найти в нем пищу и ночлег.
То был убитый Голиаф
И кровь с лица его катилась.
Он, к небу голову задрав,
Просил у звезд покой и милость.
Я – царь, я – маленький Давид,
Во снах душа моя скорбит.
Мой щит, как небо, как живот —
Шестиугольный эшафот.
1969 г.
***
На ярмарке тысячелетий,
Где кружит карусель судьбы,
Покоя не находят дети,
И рабством кормятся рабы.
Пусть так, кому какое дело;
Над духом первенствует дух.
А люди – это только тело:
Источник боли и разрух.
1969г.
***
О, свойство душ глумиться в тепе
Над рабским замыслом
