дочери из Мраморного дворца! – проворчала Азра.
Мама́н бросила быстрый взгляд на Азру и впихнула другую половинку мне в рот.
– Они просто привередливы в еде. Никак особенно я их не воспитывала.
– Не вредничай, Можи. Нужно доесть инжир, – сказала Лейла. Моей прямолинейной тете было семнадцать, и она только заканчивала старшую школу. В ее блестящих кудрявых волосах виднелись всполохи карамели. Она была обладательницей самой бледной кожи среди всех сестер и почти всегда носила брюки, которые прикрывали лодыжки и скрывали худое тело. Она внимательно следила за волнениями в стране и не боялась высказывать свое мнение мужчинам в доме. Хотя ака-джун никогда сам не ходил в школу, он хотел, чтобы дочери получили высшее образование и поддерживал их решение поступить в университет. Среди его дочерей Лейла была самой амбициозной и хотела стать врачом. Она усердно училась, чтобы подготовиться к экзамену в медицинский следующим летом.
– Люди из разных городов сообщают, что видели лицо аятоллы Хомейни на луне. – Лейла перевернула страницу утренней газеты, чтобы продолжить чтение статьи с главной страницы.
– Лейла-джан, неужто в газете нет ничего получше? – спросила мама́н.
– Есть, – сказала Лейла, складывая газету, – но неужто вы не хотите знать, что творится в стране?
– Конечно, хочу, – сказала мама́н, – но это не новости. Это ложь, постыдный трюк для эксплуатации чистой привязанности народа.
Саба бросила на мама́н быстрый взгляд, но ничего не сказала. Она была на год младше Лейлы, держалась сдержанно и редко присоединялась к жарким политическим спорам. А вот подобрать к своим макси-юбкам красивые серьги она никогда не упускала возможности, даже в ленивые летние деньки.
Мне было слишком мало лет, чтобы понять, что мама́н говорит Лейле, но по жестам теть и мамы я догадалась, что никто не хочет за завтраком обсуждать вчерашнюю ночь. Я встала и стряхнула крошки со своего вязаного шерстяного платья. Когда я побежала к двери, мама сказала:
– Ты куда, Можи? Ты не доела инжир.
– Я хочу пойти в комнату ака-джуна.
В холодные месяцы, когда дел в саду было немного, ака-джун вставал по утрам до рассвета и шел по Солнечной улице купить газету и пару свежеиспеченных лепешек наан на завтрак. Дважды в неделю он шел в свою стекольную мастерскую на Большом базаре Тегерана, чтобы присмотреть за работниками. В то утро он остался дома трудиться над бухгалтерскими книгами.
– Вам с Мар-Мар пора собираться. Мы идем домой, – сказала мама́н.
– Но ака-джун хочет сегодня вечером рассказать нам про лошадку, – сказала я.
– Мама́н, ты обещала, что мы останемся на сегодня, – сказала Мар-Мар.
– Нет, не останемся. Баба́ не вернется сюда сегодня вечером. – Она собрала тарелки и замела крошки с ковра на скатерть.
– Но я хочу послушать сказку ака-джуна. – Я топнула ногой и принялась прыгать вверх и вниз на ковре.
– Нет! –
