второго этажа…
Раздался взрыв. Копы испугано выругались и прикрыли глаза руками. На первом этаже разгорелся огонь.
Катарина с огромной сумкой, набитой деньгами, спрыгнула из окна второго этажа. С левой стороны дома ноги Джонни соприкоснулись с землей, и парень угодил прямо в руки к копам. Катарина не успела сбежать от меня – я крепко схватил ее со спины. Она сместила грозный взгляд на меня, и ужас в ее зрачках никак не сочетался с тем матом, каким она меня крыла.
Не говоря мне ни слова, копы забрали Катарину и сумку. Итан не знал, что сказать, только тупо смотрел то на меня, то на горящее здание.
– Где третий? – спросил у него я.
Он в замешательстве приоткрыл рот, и из дома раздались вопли. Огонь пополз наверх по рекам бензина, начерченных Катариной заранее. Итан взял меня за руку и повел подальше от дома.
– Они свалят все на него. – Я выхватил руку и пошел к двери.
– И пускай! Тебе работы мало? – за спиной прокричал Итан.
Я неумолимо направлялся к горящему дому. Языки пламени высовывались из оконных рам, облизывали фасад, оставляя после себя черный след. Кусали крышу, доски которой трещали и лопались. Я не мог допустить, чтобы за все преступления расплачивался один, брошенный ими же умирать. Если он и виновен, то обязан отбыть свое наказание. Живым.
Обугленная изнутри входная дверь упала к ногам, раскололась на несчастные доски. Внутри, на первом этаже, полыхал каждый дюйм. Все было затянуто смертельным черным дымом. Под домом словно разверзся вход в ад, выпустив наружу весь копившийся веками грешный огонь.
Который, впрочем, разделился передо мной, приглашая зайти. Я ступил на прожженный в нескольких местах деревянный пол. Пламя сошлось за спиной.
Не чувствовалось жара. Не душил дым. Словно никакого пожара и не было. Я шел по огненному коридору, закрывавшему обзор на все, кроме выжженной тропинки. Я слышал уже стихающие вопли и скрип ногтей по дереву, поднимаясь по лестнице, и грохот упавшего тела, когда был около комнаты, куда меня привели. К двери был приставлен комод, а сама она была заколочена доской. Комод я пнул в сторону. Горящая груда покатилась как по маслу в огонь и вдруг упала вниз. На втором этаже больше не было пола, кроме пяти досок, на которых я стоял. Дверь я выбил ногой. Она, вместе с прибитой доской, легко отлетела в глубь комнаты.
Выжить в этом закутке было невозможно. Но Джанко как-то смог.
Его правой ладонью и волосами уже лакомился огонь, когда я наклонился к нему. Он протянул ко мне левую, весь грязный от копоти. Под носом запекалась кровь, перемешанная с пылью. Из самого Джанко вырывались только отрывистые свисты и бульканье. Из его выпученных потухающих глаз текли ручьи слез.
Крыша разразилась громом. Дом затрясся из стороны в сторону. Где-то вдалеке я слышал и ощущал по сумасшедшей тряске, как она лавиной обваливается на комнату за комнатой. Я схватил его руку, потянул на себя и закинул
