Офицер остался безоружным и замер у стены, точно припорошенный солью слизняк. Я навис над ним и закипел от гнева.
– Ты – жалкое ничтожество… Ну как? Понравилось вершить суд над хайвенгруппенфюрером, генералом армии Великой королевы Кристализ?! – я схватил офицера за отвороты мундира. Мужественные руки встряхнули идиота, как тряпичную куклу.
Я поздно понял, что сорвался и больше себя не контролирую. Тяжёлый кулак обрушился на челюсть. Офицер захрипел. Ошметки крови и осколки зубов брызнули в стороны, но удары продолжались – жестокие, яростные, пока коллеги-дегенераты наблюдали и лишь садистки ухмылялись. Наконец обмякшее тело сползло на пол. Офицер сжался в комок и захрипел. Я вытер темно-алые капли с разгоряченного лица, расправил плечи.
– Тварь, сука ничтожная, – прошипел я сквозь зубы. – Усомниться в преданности Её Величеству! Ещё раз ты что-то мне выскажешь – я тебя нахуй закопаю!
Нога со свистом рассекла воздух и обрушилась на офицера. Раздался хруст, и тот сразу обмяк, больше не подавая признаков жизни.
Я удовлетворенно кивнул и выпрямился. Сомнения в лояльности были жестоко наказаны, пусть и оказались небезосновательными.
«Теперь никому и в голову не придет подвергать мою верность сомнению… Полежит немного в отключке и поймёт, что так с генералом говорить нельзя».
Уставший взгляд метался между бездыханным телом девушки, окровавленным ошмётком хайвест-лейтенанта и ликующими ухмылками офицеров.
«Мы несём ответственность за тех, кого приручили… Какая ирония…»
– Простите, хайвенгруппенфюрер, н-но мы лучше пойдём. Мы все приносим глубочайшие извинения и…
Лава в душе остывала, отбрасывала тлеющие угли былой веры в справедливость. Каждое следующее бессмысленное слово офицера было ударом кнута, что вышибал из легких остатки воздуха, пока я прожигал взглядом окровавленную пародию на человека. Я чувствовал, как внутри затухает первобытная ярость. Благородное, возвышенное – сгорело дотла, поглотило адское пламя истинного гнева.
Я хотел убить всех присутствующих, но понимал, что это того не стоило. Сама судьба стояла на моей стороне. Не каждому было дано избежать смерти дважды за ночь. В голове заиграла знакомая музыка.
Я посмотрел на костяшки рук, они оказались окровавлены и стёрты, но боль не прожигала разум, а наоборот приносила облегчение. Полиция постепенно ушла и забрала с собой тела.
«Горничная придёт только завтра…» – пришлось укладываться спать с запахом крови у носа.
Я лег в постель и тихо, совсем незаметно пролил слезу безысходности. С самого рождения я шёл до конца. Таков был долг настоящего мужчины.
Шум листвы убаюкивал истерзанную душу. Я медленно провалился в сон.
«Ты забыла свой медальон, глупышка…»
Часть 1. Глава 3
Смерть беззащитных, невинных существ всегда вызывала внутри тотальное
