бродяжничество, под которым я понимаю бесцельное путешествие «по долам и горам». Для меня дорога всегда была заманчивой, маня меня отмерить дальнюю даль. Именно вышагивая ее я собирал свои мысли, шел и размышлял, меньше всего обращая внимание на то, что происходит в то время вокруг меня и дороги. В этом смысле, я мало понимаю пеших или моторизированных туристов, которые вольно или невольно путешествуют по дорогам, затрачивая свое время на отдых, встречу с новыми людьми, красотами природы, знакомство с достопримечательностями мест, испытанием себя на прочность. Особенно меня воодушевлял безбрежный простор степей, горные тропы и вершины, а также бурные реки и морская даль. В эти моменты у меня появляется какая-то эйфория, окрыленность от настоящей свободы.
С детства искренне завидовал цыганам с их вечной веселой путевой жизнью, по-настоящему наполненной свободой, с их стремлением дойти до горизонта и далее пойти за горизонт. А еще в детстве завидовал дервишам, бродящих по селам с заплечной торбой и посохом в руке. В моих детских воображениях рисовался мой путь с дервишем или цыганским табором на край земли. В своих книгах «Клон дервиша» (2016), «Икс-паразит» (2022), «Грани отчаяния» (2014), я, в какой-то мере олицетворял, одухотворял жизненный стиль дервишей, и что скрывать, иногда представляя себя самого дервишем, идущим по дороге жизни – свободный на все четыре стороны, ничем необремененный, далекий от условностей и суеты жизни, представленный самому себе. В моем идеале, настоящие дервиши знают цену пути, они не только ищут в дороге истину и знания, а несут их с собой.
Признаться, еще два десятилетия тому назад, иногда мне безумно мечталось пройти пешком тысячекилометровый путь от Бишкека до свое далекого родового села Кара-Даван, что в Ляйлякском районе. Да и сейчас, когда мне уже под семьдесят, если бы кто меня позвал в такую дорогу, я бы наверняка не устоял. Признаться, я всегда мало понимал туристов, охотников, рыболовов, спортсменов, удивляясь их в несерьезности, тратить свое драгоценное время на «погоню за мячом, за зайцем, за рыбой, за впечатлениями», бесцельно выжимая из себя адреналин. Для меня такое времяпровождение «не вариант», тогда как для меня имеет значение не столь «объект преследования», сколь сама гонка. Хотя, я допускаю, что у вышеперечисленных людей такой же интерес к процессу, а не к предмету внимания и вожделения. Нет, да нет у меня появляется мысль о том, что азартные, по сути, люди готовы на многое, лишь бы отвлечься от мыслей о самих себя. А как понять феномен истинных болельщиков? Невольно приходит мысль о том, что у армии болельщиков и у людей, различного рода хобби появляются оттого, что они не могут усидеть наедине с сами собой. Видя их азарт и гоночные потуги, скажем на футбольном поле, ко мне всегда приходят мысли старика Хоттабыча: «раздать каждому футболисту по мячу и исчерпать, таким образом, проблему их гонки по стадиону за единственным мячом». Понимаю,
