Института вышли на меня по нашим публикациям.
Итак, приглашение в Подмосковье. Почему я не уехал? Ведь несколько раз был близок к этому решению, и возможность была… Наверное, сказалось мое недоверие к тому, что изменив условия жизни, я добьюсь какого-то перелома в судьбе. Опять мой комплекс неполноценности сыграла свою негативную роль. У меня не было таких интересов в жизни, как заработать денег, заполучить комфорт, ради которых стоило бы уехать. Что же касается науки… Я уже знал, что там перспектива, там будущее, но боялся, что не смогу оправдать доверие руководства приглашающего Института. Ведь речь идет о Российском Институте с устоявшейся традицией. А здесь же я уже получил кое-какое признание, я был уже доктором двух наук – медицинской и философской, и главное, привык распоряжаться собой, никому не подчиняться, делать то, что интересно мне. Понимал, что там мне придется из кожи лезть, чтобы «завоевать свое место под солнцем». Страх, сомнения и какая-то иллюзия о том, что и здесь, когда-либо что-то изменится в лучшую сторону. Не знаю, может, это было неразумно, но я не решился. Нищета отечественной науки, конечно же, усиливала ощущение тупика, о котором все чаще начали говорить на исходе уже первого десятилетия нынешнего века.
Нашим ученым, в силу разных обстоятельств, главным образом, в силу недостаточного финансирования, оттока научных кадров, устаревания парка научного оборудования, приходилось довольствоваться узкими вопросами, отдельными аспектами научных проблем. Не скрою, что несколько раз я приступал к выполнению важных научных проблем, но внимательный обзор литературы показывал, что мы никогда не сможем решить их нашим собственным потенциалом. Естественно, опускались руки, приходили к разочарованию, страдали от того депрессией, апатией. Редко кому из наших ученых, даже в стенах Институтов Академии наук ухитрялись делать что-то значительное, соответствующего мировому уровню. Наверняка, надежда на то, что «когда-нибудь у нас все будет хорошо» стало болезнью, неосуществимым желанием.
Известен афоризм Гераклита (544—482 г. до н.э.): «Нельзя дважды войти в одну и ту же реку, ибо другие воды прибывают постоянно» [Гераклит. Фрагменты, VI в. до н.э.]. Вот и с моим выбором – хирургия или философия. Оказывается, с возрастом для меня, как всегда противоречивого человека, нелегко было сделать решительный выбор философии. Казалось бы, зачем менять свою практически полезную, жизнеутверждающую профессию врача на другую профессию, носящий печать абстрактности и неочевидной полезности. Признаться, в тот момент я действительно находился в затруднении – вновь окунуться в клиническую практику или же уйти в философию навсегда? Мысленно представил себя на месте Юлий Цезаря (100—44 г. до н.э.), который долго находился в раздумье перед переправой – переходить или не переходить реку Рубикон? Наверняка, его генералы, стоящие позади, удивлялись
