стер с глаз обжигающие слезы, выдохнул и обернулся к городу.
– Как ты думаешь, нам следует вернуть тележку? – спросил Кевин.
– Она еще может пригодиться, – ответил я. – Наши жизни лежат в руинах, и все же в ближайшее время нам предстоит перевезти много вещей.
Мы опять впряглись в тележку и потащили ее обратно в Этельбайт.
Я прихрамывал, сухожилие заявляло мне протест при каждом шаге. От боли ломило и руки, и плечи, но особенно мучительно ныла спина.
«Здесь меня больше ничего не держит, – подумал я. – Моя семья мертва, дом разрушен, наставника пленили. Кевин предлагал мне работу, но мы говорили о ней до того, как бизнес его семьи был уничтожен».
Я возьму деньги, доставшиеся мне в наследство, и отправлюсь в Селфорд – столицу. Небольшой суммы в шкатулке хватит на жизнь в течение двух или трех лет, если я буду тратить деньги разумно, а за это время я наверняка найду работу, стану адвокатом в суде или членом городского самоуправления, или судьей, прославившимся своей мудростью… или всем сразу, как сказал Кевин.
Но сейчас мне больше всего хотелось стать адмиралом флота, чтобы экои смогли почувствовать на своих шкурах мои ярость и гнев.
По пути мы прошли мимо книжной лавки Крука. В поисках денег грабители ворвались даже сюда. Они сбросили с полок книги, но не стали ничего громить или поджигать.
Не говоря ни слова, мы с Кевином стали поднимать книги и складывать их на тележку. Я часто сюда заходил и отлично знал ассортимент лавки. Я выбирал только лучшие издания – толстые тома с законами, риторикой и историей, эпосы о Белло, весь цикл романов Тизеля, любовные поэмы Тарантуа, комические стихи Рудланда, рассказы Эрпингама. Мы так сильно нагрузили тележку, что с трудом сдвинули ее с места.
Если Крука выкупят из плена, книги к нему вернутся. А если он останется в рабстве навсегда, послужат основой для прекрасной библиотеки.
Разгрузив тележку, мы оставили ее во дворе за домом Спеллманов. На площади Скаркрофт стояла тяжелая карета судьи Траверса, и мне пришло в голову, что моя карьера великого адвоката может начаться прямо здесь. Оставив Кевина возиться со списком должников, я вышел на площадь, где судья беседовал с Гриббинсом и несколькими Коббами. Не подходя к ним, я направился к дому моего учителя Дакета и по лестнице поднялся в кабинет. Среди царившего там хаоса и разгрома я нашел парадную адвокатскую мантию Дакета, испачканную и истоптанную грабителями, и старательно ее почистил. Себя я тоже привел в порядок, поправив шапочку подмастерья, а затем отыскал несколько восковых табличек и положил в карманы мантии. Когда я надел ее, она оказалась узковатой в плечах, но я не мог с этим ничего поделать. Я спустился на площадь и, приняв максимально важный вид, сразу направился к судье.
Траверс, высокий мужчина плотного телосложения, носил судейскую мантию из черного муара, отделанную гладким мехом выдры. Он имел военную выправку и держался с огромным чувством собственного достоинства, что подчеркивали
