такие свободные, она будет нелепо смотреться в одежде, в которой сидела в архиве своей библиотеки. Господи, какой далекой сейчас ей представлялась её жизнь, её квартира, библиотека, университет!.. Как скучно и неинтересно она жила! Почему она законсервировала себя в серых стенах пыльного архива, когда есть совсем иная жизнь?! Когда сверкает вода в бассейне, когда таинственно шуршит прибой, когда переливается алыми бликами вино в бокалах и так остро пахнет океаном и счастьем! Вот она, настоящая жизнь, здесь, вокруг, а то, что было раньше лишь суррогат, жалкая подделка!
Эви перетряхнула свою сумку и вывалила вещи на кровать. Да, гардероб явно оставляет желать лучшего! Ни одной светлой кофточки, ни одной легкой юбки… Всё-таки пришлось влезть в джинсы, но к ним Эви надела белую рубашку, пиджак и светлый лёгкий шарф. Уверяя себя, что как только вернется в Сан-Франциско, тут же отправится на шоппинг и накупит себе легкомысленных платьев, Эвелин развесила свои вещи в шкафу, и критически осмотрев их, поняла, что половину нужно просто выбросить. Да что там половину, все эти мрачные тряпки никуда не годятся!
– Я буду менять свою жизнь… Я буду менять всю свою жизнь! – возбужденно повторяла Эвелин, как заклинание, пока сушила феном волосы.
Распустить волосы она не решилась – привыкла ходить с убранными в хвост. Заколола шпильками, оставив одну прядь – как будто случайно выбившуюся. Получилось даже сексуально. Впервые Эви произнесла про себя это слово – «сексуальность». Женские гормоны до сегодняшнего дня как будто дремали в ней, да нет, не просто дремали, спали беспробудным сном, издавая богатырский храп. Но теперь пора их разбудить!
– А ты даже ничего, бейби! – подмигнула Эвелин своему отражению в зеркале и, вдруг, повинуясь какому-то непонятному рефлексу, схватила фен, и, сама от себя не ожидая такого, запела в него, как в микрофон «I love you baby, and if it's quite all right!»
Она пела громко и с непривычки сильно фальшивя, пританцовывая, корча смешные рожицы, и чувствовала, как её охватывает эйфория и безудержное веселье!
Допев и насмеявшись над собой до слез, Эви удивляясь своему преображению, быстро обулась, взяла сумочку, и пожалев, что у неё нет губной помады и духов, вышла из номера.
Сначала она исследовала отель. Бамбук, вьющиеся растения, зеркала и картины художников-абстракционистов на стенах. Не вычурно, в меру пафосно и изящно.
Эвелин вышла через дверь, ведущую к бассейну. Прогулялась по территории… Заглянула в бар… Прошлась по аллеям… Она как будто оттягивала такую желанную встречу с океаном, как девушка-кокетка специально опаздывает на первое свидание с мужчиной. По аллеям, тихо беседуя, прогуливались немногочисленные парочки, некоторые бросали на Эви заинтересованные взгляды – она была новым лицом в отеле. Ещё вчера такое внимание к себе Эвелин восприняла бы как скрытую агрессию, напряглась бы, зажалась и постаралась поскорее спрятаться, чтобы очутиться в своем любимом образе
