был заинтересован в одном – в том, чтобы жениться на Варе. На все остальное ему было плевать.
Он был очень умным человеком, но, к несчастью для себя, из первого культурного поколения.
Он играл в пьесе Вари как хороший актер. Но от него требовалось нечто большее.
Ему нужно было взломать Варину защиту, то цельное бронированное мировоззрение обиженной простолюдинки, которая кому-то что-то очень страстно хочет доказать, пусть даже ценой собственного будущего.
Ему нужно было немного подправить программу изнутри: типа, ну да милая у тебя хороший план, но давай сделаем так, чтобы и нам с тобой было хорошо после его исполнения, это же просто, зачем губить себя?
То есть он должен был сам выступить как режиссер.
А у него не было для этого слов. Культурного кода. Пароля для доступа.
Отсюда его трагикомические «бе-е-е» и «ме-е-е» в течение всей пьесы.
Он ведь сад в конце рубит именно поэтому.
Из-за своей нелепой мужицкой ошибки, которая перечеркнула любое будущее с Варей.
«Социальная драма»
С подачи Станиславского, который в Чехове ровным счетом ничего не понимал, считается, что в «Вишневом саде» есть будто бы противостояние отживших свой веки потому слабых аристократов набирающему силу третьему сословию.
Но если внимательно приглядеться к героям пьесы, никаких аристократов там нет, как нет и классового противостояния.
Все действующие лица находятся примерно на одном этаже социальной лестницы.
Гаев и Раневская, да дворяне, но по сути деклассированные.
Аня и Варя – дочери «недворянина» Раневского.
Лопахин – из крестьян.
Петя – непонятно, но видно, что из простых.
«Вишневый сад» не про социальные, а про культурные перепады.
Комедия (или трагедия, как посмотреть) не в том, что Лопахин из мужиков, а в том, что он выходец из мужиков только в первом поколении и не знает, что делать, как говорить и куда девать руки при общении с Варей, которая первобытную стихию покинула два-три поколения назад.
Лопахин – умный, но ограниченный. Так же как ограничена в своем мировосприятии умная Варя.
Проблема по Чехову не в земле и деньгах, а в границах, закрытых изнутри самим человеком.
Выйти можно. Да вот беда, ключи потерялись.
Их нарочно бросили на пол, а теперь уже и не найти.
Злой шут
На Епиходова обычно смотрят как на персонаж, намеренно (как и Шарлота) введенный Чеховым в пьесу для того, чтобы развлечь почтенную публику нелепым поведением (комедия же, а без гэгов Епиходова непонятно где и смеяться).
Но явная предумышленность нелепости может быть объяснена не только внешней волей автора (что с точки зрения зрителя было бы, кстати, слабым ходом, так как абсурд в реалистичной пьесе должен иметь какие-то естественные границы, а сплошные «33 несчастья» это уже перебор),
