большим горем и огромной психологической травмой.
Что остается такому ребенку? Остается только терпеть плохую жизнь, а потом плохую работу, плохих партнеров, плохое качество жизни. Ему не с чем сравнить, поэтому он утешает себя тем, что страдание возвышает. Если ребенок хотя бы изредка получает поощрение за жертвенное терпение, то это окончательно закрепляет мазохистические паттерны. Отныне он будет искать тех, кого можно поставить на пьедестал и кому можно будет самоотверженно служить. Он не осознает, что бывает иначе. В этом случае жизнью управляет так называемый «адаптивный Внутренний ребенок». Адаптивный – потому что единственным способом выжить в травмирующем детстве было адаптироваться к тому, что есть.
Несмотря на то, что он ощущает себя ненужным, ему все так же хочется получить свою порцию любви и внимания, которых все нет и нет. Компенсацией этого становится гордость за то, как много страданий он может вынести, какой удобный, как легко отказывается от своей жизни и как самоотверженно умеет служить. А потом он ждет «ответного служения» в качестве оплаты его трудов и безмолвно винит окружающих. Особенно если они выбирают радоваться, отдыхать и заботиться о себе.
Трудности с распознаванием и регуляцией злости
Злость Жертвы подавлена еще в детстве. Ей рассказали, что это – удел «плохих, наглых», и тогда она решила, что гнев является большой угрозой для отношений. Терпеть можно. Страдать можно. Насиловать себя, критиковать, стыдиться можно. Это нам в детстве разрешили. А злиться нельзя. Если Жертве что-то не нравится, она молчит, потому что до смерти боится конфликтов. Тем временем именно злость – маркер того, что вы в позиции Автора своей жизни: «Я так не хочу», «Со мной так нельзя», «Мне это не подходит», «Я знаю себе цену», «Я знаю, что хочу большего».
Многие годами живут в ужасных отношениях, не решаясь слова поперек сказать своим партнерам. Женщины зачастую выбирают абьюзивных мужчин, либо пробуждают в них жестокость тем, что не выражают свою агрессию прямо, не принимают помощь, не умеют говорить «нет». Хотя стоило бы один раз показать, что она это терпеть не готова, и идти при этом до конца, а не просто «кидаться словами». Тогда партнер быстренько бы понял, что здесь «такое не прокатит», эта женщина требует к себе уважения.
Я прекрасно понимаю, что этот абзац вызовет много сопротивления, но не могу не упомянуть того факта, что мазохист стремится воссоздать в отношениях модель Агрессор-Жертва, и это может происходить ну очень изощренно и неявно. Допустим, женщина требует, кричит, потом молчит и дуется, мужчина, уставший от манипуляций, взрывается, а после – чувствует себя виноватым. А Жертва в этот момент как раз ликует: «Ага, я же знала, что он – абьюзер». Затем злится уже он, замечая, что в этой истории не все так однозначно. Конкретно в такой зарисовке вовсе не очевидно, кто из них агрессор, а кто жертва. Усложняется ситуация тем, что окружение поддерживает эту картинку, сочувствуя ей и обвиняя его, – это еще больше укрепляет
