style="font-size:15px;"> Мастерская гудела под ударами колесника, кровать скрипела, Фраскита голосила, зрительницы-соседки ее подбадривали, а куры мирно кудахтали во дворе.
Все в этой непременной разноголосице родов шло как надо.
Внезапно Мария, побледнев, отправляет самую младшую из соседок за Бланкой, та убегает, кумушки, проводив ее любопытными взглядами, перешептываются, но повитуха резким жестом велит им замолчать, чтобы ничто не дошло до ушей вопящей Фраскиты.
– Отлично, детка, поднатужься в последний раз! Ребенок уже на подходе, я вижу головку! – говорит Мария.
Услышав это, соседки, подхваченные тем ветром паники, что сопровождает всякого новорожденного, всей толпой кидаются к двери и натыкаются на массивное тело Бланки. Тут они пугаются еще сильнее и, отпихнув толстуху, вырываются наружу, а младенец уже горланит у них за спиной.
Негромко выругавшись, Бланка приближается к по-утиному крякающему липкому комочку в руках у Марии.
И тут до Фраскиты доходит, что в комнате появился кто-то еще. Обе повитухи заслоняют от нее младенца.
У изножья кровати порхают несколько перышек.
Молодая мать выбилась из сил и сорвала голос, она еще не может заговорить, расспросить.
Повивальные бабки, склонившись над младенцем, перерезают пуповину.
– У тебя снова девочка! – не поворачиваясь к постели, бросает Мария.
В дверь стучат соседки: лохань с горячей водой приготовлена!
Бланка идет за ней к порогу, бормоча молитвы на языке, напоминающем Фраските тот, что использовали для воскрешения мертвых, те слова, которые она заучила, но еще ни разу не произнесла, дремлющие в ней страшные слова.
– Почему ты позвала Бланку? Что происходит? Дайте же мне моего ребенка! – с трудом произносит она.
– Я боялась, что дело обернется плохо, и Бланка пришла на подмогу. Ты получишь малышку, как только мы ее искупаем.
Обе женщины хлопочут у лохани в облаке белого пуха.
– Это что же… перья? – шепчет моя мать.
Бланка оборачивается к ней с широченной улыбкой простой и сильной женщины.
– Не волнуйся, не ощипываем же мы твоего ребенка! Я, представь себе, как раз ощипывала птицу, когда за мной послали, пришлось мне бросить дело на половине. Несколько перышек пристали к моему платью. Но ты не беспокойся, я не оставлю твою комнату в таком виде. Мы все приберем перед уходом!
Мария занимается последом, изучает его со всех сторон, а Бланка купает малышку, которую все еще упорно скрывают от матери.
– Да покажите же мне мою дочку!
– Сейчас, дай только запеленать! – невозмутимо отвечает цыганка.
Дочитав последнюю молитву, она наконец отдает Фраските ребенка, крупного краснолицего младенца, и та радостно его принимает.
– Когда ребенок крупный, лучше иметь под рукой двух таких женщин,
