style="font-size:15px;"> Я пытался представить, с чем можно сравнить эти размеры, и подумал, что это примерно соответствует большому грецкому ореху, который рос в моей голове и был причиной всего, что случилось ранее.
Остальной вечер был посвящен изучению во всех источниках информации о глиобластоме. Одна пугающая информация сменялась другой, оставляя все меньше повода для оптимизма. В какой-то момент я уже не смог больше продолжать читать, сердце бешено колотилось, страх и уныние выходили откуда-то из глубины и охватывали и тело, и мысли.
Я посмотрел на Валька, она держалась стойко, по крайней мере, внешне, продолжала изучение на планшете и одновременно на ноутбуке, даже успевая еще что-то записать в блокнот. Это успокаивало. Я решил поставить чайник и выйти на балкон покурить.
На улице было уже достаточно прохладно вечером, чтобы я смог замерзнуть, пока курил. Поэтому я достаточно быстро вернулся в квартиру и начал заваривать чай. Через некоторое время я налил две чашки чая и одну из них отнес жене. Она сделала глоток и после этого наконец-то что-то сказала за долгое время:
– Так. Первое, что нужно сделать – это установить точный диагноз. МРТ недостаточно. После этого будем искать разных специалистов, так как существуют различные методики лечения. Может быть, даже придется лететь за границу.
– Хорошо, – это все, что я смог из себя выжать.
Примерно через час-полтора Валя легла спать, а я так и сидел с чашкой чая за столом. Свет я не зажигал, а все остальные его источники в квартире уже были выключены, и постепенно страх и уныние вернулись и овладевали мной снова вместе с примкнувшим к ним чувством несправедливости.
Я не очень-то понимал, как жить с мигренью, а теперь предстоит научиться жить с опухолью. И сколько жить? Я не готов. Почему это произошло? Что теперь делать, как правильно поступить? Бороться до конца или все бросить и просто наслаждаться оставшимися днями? Успеть что-то сделать? А что я могу успеть, если за все предыдущие годы ничего не успел?
Рой этих мыслей кружил у меня в голове очень долго, я чувствовал, что все равно не усну, и даже не пытался лечь. Через какое-то время я погрузился в другое направление мыслей, которое можно было назвать «хватание за соломинку»: надо обследоваться – вдруг это не эта чертова бластома, вдруг она окажется в какой-нибудь легкой форме, вдруг это окажутся вообще не мои снимки, вдруг перепутали, ведь все ошибаются! И врачи ошибаются… И я тоже ошибаюсь… И я буду рад ошибиться…
Профессор!
Это же его слова – эта мысль прогремела у меня в голове и разогнала остальной рой.
Как же я совсем забыл про это! Я же должен был отправить ему результаты МРТ. Вскочив со стула, я несколькими быстрыми шагами перенесся в коридор и уже обыскивал карманы в поисках визитки. Нашел. Такими же быстрыми шагами вернулся на кухню, взял телефон и стал набирать письмо.
«Доброй
