style="font-size:15px;"> Нолан сидел у горящего очага. В соседнем кресле сидела прекрасная женщина в домашнем платье. Она расчесывала щеткой длинные каштановые волосы и загадочно улыбалась.
– Нолан, ты не принесешь мне плодов? – ласково произнесла хозяйка дома. – Пора готовить новую порцию отвара. Я оставила банку в погребе.
– Конечно, миссис Циммерн.
– К чему эти формальности? Зови меня Констанция.
Глупо улыбаясь, Фок удалился, чтобы исполнить просьбу.
Как только он приподнял дверцу погреба, его обдало затхлой сыростью. Нолан поежился, уставившись в полумрак. Ему вдруг стало не по себе. Он предпочел бы не спускаться в эту мрачную промозглую дыру. Так хотелось вернуться обратно к огню и к чарующей Констанции, но он не смел возвратиться с пустыми руками.
Банка, наполненная алыми ягодами, стояла на видном месте, но ее невозможно было достать, не спустившись вниз.
Нервно сглотнув и почему-то задержав дыхание, Нолан быстро спустился в погреб, схватил банку и уже стал взбираться обратно, как вдруг…
Все случилось так быстро: невесомость, удар от падения и звук бьющегося стекла. Фок не сразу осознал, что произошло. В одно мгновение он потерял под собой точку опоры, а в следующее – уже больно шлепнулся на пол. Банка разбилась вдребезги, а ее содержимое, вероятно, разлетелось по полу.
Нолан чуть не завыл от боли. Но куда хуже было то, что он не мог пошевелиться. Паническое смятение, чувство вины и только что полученная травма парализовали его.
– Миссис Циммерн, – прохрипел он, почувствовав вкус железа во рту. – Констанция…
Послышался шум размеренных шагов. Констанция медленно спустилась вниз, грациозно, почти торжественно. Она молчала, а ее восхитительные глаза вдруг стали холодными и жестокими.
Миссис Циммерн подняла один из уцелевших плодов, вытащила из него осколки. Первая кроваво-красная капелька сока прокатилась по белоснежной руке и, сорвавшись, упала вниз, на подол кремового платья.
Прежде чем Нолан успел что-либо возразить, Констанция поднесла алый терн к губам и с жадностью вкусила его. Крупные безобразные капли одна за другой потекли по изящному подбородку. Они падали вниз и пятнами расплывались по светлой ткани.
Фок не мог отвести взгляд от этого странного зрелища. С каждым мгновением тревога все сильнее облепляла Нолана липкими щупальцами.
– Это же яд, – только и смог выдавить он еле слышно.
Констанция ничего не ответила, только безумно рассмеялась. От этого смеха Фок пришел в ужас. У него закружилась голова, а сердце так сильно заколотилось, что, казалось, вот-вот разорвется. От перенапряжения Нолан лишился чувств.
***
Нолан очнулся на полу у своей постели. За ночь он весь взмок, а теперь чувствовал себя замерзшим и изможденным.
Вдруг ему показалось, что в воздухе витает аромат свежего пирога. Спросонья он вскочил на ноги и, шатаясь, вывалился из комнаты. В глубине души
