написания Апостолита, не было ни одной прорицающей шаяды. Я думаю это миф, фантазия, пришедшая в воспалённый разум старика.
–Я наткнулась на упоминание прорицающей шаяды, в рукописях двухсотлетней давности. Это рукопись придворного историка, вернее обрывок рукописи, всё что дошло до сегодняшнего дня. Только обрывочные сведения нам и остались, словно кто-то нарочно уничтожает все важные для нас записи.
– Ты правда считаешь что она прорицала? – ошарашенно спросила Филамена.
– Не знаю. Нужно дождаться когда девочка проснётся и спросить, что она помнит, видела ли что-то в припадке.
– Ага, эта трясогузка понарассказывает , чего она там такого видела. Совсем возомнит о себе, если ты ей расскажешь о прорицательницах. Она понапридумывает и сама в свои россказни поверит. – она невесело хохотнула, грузно оседая в большое кресло. – Фантазии сбрендившего старика и обрывок неизвестной рукописи, чёрти кем написанной, не маловато ли для подобной гипотезы?
Кэйлаш, не отворачиваясь от окна и не шелохнувшись, ответила:
– Я читала оригинал Апостолита, полную версию. Посетий описывал момент прорицания и назвал имя шаяды.
– Имя? – Филамена замерла, раздражённая полуулыбка сошла с её лица. Если бы это были фантазии, имя шаяды вымарали бы из трудов Посетия. Все имена были известны, от первых трёх шаяд, до нынешних. Никто не допустил бы откровенной лжи в манускриптах храма. – Что именно там написано? – настороженно спросила Филамена.
– Надсадное дыхание, выгнутая дугой спина, одеревенение тела, широко открытые пустые глаза, дрожь, упадок сил после… – спокойным голосом перечислила Кэйлаш.
– Эти же симптомы отличают и некоторые болезни.
Кэйлаш отвернулась от окна и посмотрела на Филамену в упор.
– Да, ты права, но дело не в этом. Когда прорицание проявилось у шаяды в тот раз, Портус захлестнула гражданская война. Тогдашний правящий лорд вырезал половину города, чтоб только сохранить свою власть, хоть это ему и не помогло в конечном итоге. По улицам города текли реки крови, храм чудом уцелел. Посетий сделал предположение, что прорицатели среди нас появляются в опасное время, когда угроза нависает над храмом. Я, по настоящему, боюсь Филамена, чувствую, что-то сгущается в воздухе.
– Давай не будем торопиться с выводами. Ты рисуешь мрачную картину. Для начала поговорим с девчонкой, когда она очнётся.
– Хорошо.
Кэйлаш кивнула и направилась к выходу, кинув на ходу:
– Апостолит помещён в тайник, в четвёртой секции.
Филамена криво усмехнулась ей в спину, поднимаясь с кресла.
6. Предчувствие грозы.
Роун шагал насвистывая, по пустынной улице. Очередной день, когда ему пришлось соскочить ни свет, ни заря, чтобы прийти на ферму вовремя – сразу после дойки. Интересно, подумал он, во сколько же поднимаются с постелей работники фермы. Мысль, что кто-то встаёт раньше него, и
