моего ведома. Прощайте, и я надеюсь, что мы будем получать от вас только добрые вести.
– Это в порядке вещей, чтобы у такой девушки были поклонники, – сказал Холмс, задумчиво помахивая своей трубкой, – готовые преследовать ее даже на велосипедах по пустынным деревенским дорогам. Это, без всякого сомнения, какой-нибудь тайный воздыхатель, но все-таки в этом деле, Ватсон, есть странные и многообещающие подробности.
– Что этот поклонник появляется только на известном месте дороги?
– Именно. Прежде всего нам нужно узнать, кто живет в Чарлингтон-холле, затем, какая существует связь между Каррутерсом и Вудли, так как они, по-видимому, люди совершенно различных типов. Почему они оба так горячо разыскивали родственниц Ральфа Смита? Еще одно: что это за дом, в котором гувернантке платят вдвое больше рыночной цены и вместе с тем не держат лошадь, несмотря на расстояние в шесть миль от станции? Странно, Ватсон, очень странно.
– Вы поедете туда?
– Нет, дорогой друг, вы поедете. Тут может быть не что иное, как пустячная интрига, и я не могу прервать ради нее свои важные изыскания. В понедельник рано утром вы приедете в Фарнгам, вы спрячетесь близ Чарлингтонской пустоши, будете делать там свои наблюдения и поступите так, как вам подскажет ваш собственный разум. Затем, справившись о живущих в Чарлингтон-холле, вы вернетесь домой и доложите мне обо всем. А теперь, Ватсон, ни слова больше об этом деле, пока у нас не будет несколько прочных ступенек, по которым мы можем надеяться дойти до решения задачи.
Мы узнали от девушки, что она отправляется в понедельник с поездом, отходящим от Ватерлоо в девять часов пятьдесят минут. А потому я поехал раньше с поездом в девять часов тринадцать минут. На Фаренгамской станции я без затруднений узнал, как мне попасть в Чарлингтон. Невозможно было не узнать место приключения молодой девушки, так как дорога тянется между открытым пространством пустоши с одной стороны и старой тисовой изгородью, окружающей парк и обсаженной великолепными деревьями, с другой стороны.
Тут были главные ворота, сооруженные из покрытых мхом камней, и на верхушках обоих боковых столбиков находились геральдические эмблемы в состоянии разрушения. Но помимо этого центрального въезда я заметил в нескольких местах проломы в изгороди и тропинки, ведущие через них. С дороги дом был невидим, но все окружающее говорило о печальном разрушении.
Вереск был испещрен золотистыми пятнами цветущего дрока, роскошно сверкавшими при свете яркого весеннего утра. Я поместился позади одного из этих кустов так, чтобы видеть ворота поместья и длинную полосу дороги в обе стороны. Когда я пришел, она была пустынна, но, спрятавшись за куст, я увидел велосипедиста, ехавшего со стороны, противоположной той, с которой приехал я. Он был одет в темный костюм, и я увидел, что у него была черная борода. Доехав до конца земель Чарлингтона, он соскочил с велосипеда, провел его через отверстие в изгороди и исчез с моих глаз.
Прошло четверть часа, и появилась велосипедистка. То была молодая девушка, ехавшая со станции. Я видел, как, доехав до Чарлингтонской изгороди, она осмотрелась. Вслед за тем мужчина выскочил из своей
