не намерена больше возвращаться. Мистер Каррутерс получил наконец экипаж, и, таким образом, опасность на пустынной дороге, если когда-либо была таковая, больше не существует.
Что же касается прямой причины, заставляющей меня бросить место, то она заключается не только в натянутых отношениях с мистером Каррутерсом, но в появлении снова отвратительного мистера Вудли. Он всегда был безобразен, теперь же его вид ужасен, так как с ним, оказывается, произошел какой-то несчастный случай, обезобразивший его. Он долго беседовал с мистером Каррутерсом, который казался после разговора сильно взволнованным.
Должно быть, Вудли живет по соседству, потому что не ночевал здесь, а между тем я снова мельком увидела его сегодня утром, прятавшегося в кустах. Я бы охотнее увидела здесь дикого зверя, вырвавшегося на свободу, чем его. Я ненавижу и боюсь его больше, чем могу выразить. Как может мистер Каррутерс выносить хоть одно мгновение такую тварь? Ну да всем моим тревогам будет в субботу конец.
– И я на это надеюсь, Ватсон, и я надеюсь, – серьезно произнес Холмс. – Вокруг этой бедной девушки ведется сложная интрига, и мы обязаны позаботиться, чтобы никто не тревожил ее во время ее последнего путешествия. Я думаю, Ватсон, что нам следует уделить время на поездку туда вместе в субботу утром и убедиться в том, что курьезное и безрезультатное преследование не окончится чем-нибудь неприятным.
Признаюсь, что я не очень серьезно смотрел на это дело, которое казалось мне скорее забавным и оригинальным, чем опасным. Вовсе нельзя считать неслыханным делом, чтобы мужчина ожидал очень красивую женщину и следовал за нею, а если он был настолько труслив, что не только не смел заговорить с нею, но даже бежал при ее приближении, то это был не особенно страшный неприятель. Разбойник Вудли был совершенно иной личностью, но за исключением одного раза он не тревожил нашей клиентки и теперь, посещая дом Каррутерса, не ведет себя навязчиво относительно ее. Велосипедист был, без сомнения, одним из гостей в Чарлингтон-холле, о которых говорил кабатчик, но кто он такой и что ему нужно, оставалось совершенно темным. Только серьезность Холмса и то обстоятельство, что он, уходя из дома, сунул в карман револьвер, заставили меня почувствовать, что, может быть, за всеми этими забавными событиями может скрываться трагедия.
Дождливая ночь сменилась чудным утром, и покрытые вереском пустоши с ярким дроком в цвету казались еще красивее глазам, усталым от монотонных серых оттенков Лондона. Холмс и я пошли по широкой песчаной дороге, вдыхая в себя свежий утренний воздух и наслаждаясь пением птиц и свежим дыханием весны. С одного возвышенного места дороги мы увидели мрачный дом, выглядывавший из-за группы старых дубов. Однако как бы стары они ни были, они были все-таки моложе здания, которое окружали.
Холмс указал вдоль длинной дороги, которая развертывалась красновато-желтой лентой между коричневым вереском и распускающейся зеленью лесов. Вдали показалась черная точка, и мы различили экипаж,
