сомнение, что подобное счастье сделает жизнь пресной. Правда, Павел еще не мог понять, что разум не способен дать ему то, что он так настойчиво искал, разум не может достичь подлинного бытия, он всегда таит в себе опасность растворения, потери конкретности, поскольку все пытается подвести под гребенку всеобщности и необходимости. Бытие обостряется в чувствах, здесь проявляется предельная конкретность присутствия, а мысль все стремится свести к абстрактной неразличимости. Впрочем, школьный разум, увы, не мог всего этого объять.
Было бы нелепо сейчас рассуждать о том, что наиболее прост и понятен человек, который даже и не мыслит, живет себе в своей растворенности в повседневности, не вопрошая себя ни о чем. Впрочем, давайте все же позволим себе остановиться на минуту, помните, мы ведь договорились никуда не спешить? Чем судьба человека далекого от всякого философствования отличается от судьбы философа? Не слишком ли высоко задирают философы носы? Одни не стремятся к мудрости, другие не могут ее достичь – слишком много теоретизируют, а мудрость ведь не теория. В конечном счете, у философии есть одно неоспоримое преимущество, поскольку речь идет именно о философии, а не о том, что под нее маскируется. Философия – это отправная точка свободы, кто бы что ни говорил, но тому, кто обречен быть свободным, философии не миновать. Философия – это возможность свободы, но, впрочем, не свобода сама по себе. Может быть, именно поэтому и философы, и обычный люд так часто промахиваются мимо жизни; свобода под силу не каждому.
И чем больше Павел размышлял в поисках ответов на извечные жизненные вопросы, тем сильнее он отдалялся от Кирилла, пока вовсе не начал чувствовать себя чужим в его компании. Друзья Кирилла не вызывали у Павла сочувствия. У него с ними не было решительно ничего общего. Но этот разрыв с Кириллом не был для Павла безболезненным. Он все искал возможности поговорить со своим другом, репетировал разговор, который, к слову, состоится, но пройдет не так, как Павел его запланирует.
Этот разговор случится в самом конце лета после девятого класса, точнее – двадцать восьмого августа. К тому моменту Павел не видел Кирилла уже больше месяца, тот отдыхал летом на море, однако вернулся домой почти неделю назад и до сих пор не дал о себе знать.
Матери Павла в этот день дома не было. Она в последнее время часто задерживалась на работе, сегодня же собиралась еще съездить к каким-то своим знакомым. Павел не знал, кого она собиралась навестить, да и не очень-то этим интересовался. Он сел в кресло и долго сидел перед выключенным телевизором, держа руку на телефоне. Позвонить нужно было уже давно, правда, совсем не хотелось. В один момент пальцы сами набрали нужный номер.
– Здравствуйте, а Кирилла можно?
– Это я. – Отозвался Кирилл с нотой нервозности в голосе.
– Привет, ну как съездил? Как дела,
