как попала мне в руки та статья из «Ле Монд» в электричке за пару месяцев до того. Все как в сказке. Мне захотелось пощупать его, чтобы убедиться: он существует наяву. Поэтому я схватила его протянутую ладонь обеими руками.
– Мне, наверное, стоит почаще пролистывать женские журналы, – шутливо заметил он.
– Я просто так сказала… На самом деле обычно я такие журналы не читаю.
– Правда? А что вы обычно читаете?
Слева от меня восседал, видимо, какой-то магнат финансового мира, неприятный на вид, но вскоре он очень кстати встал и куда-то ушел, освободив место. Дэвид, не говоря ни слова, грациозно вскарабкался на высокий стул, не отрывая от меня своих обворожительных лазурных глаз и наслаждаясь производимым впечатлением.
– Не знаю… Обычно – новости из газет…
Я не должна показать ему, что он мне нравится! Нельзя даже заикнуться о «Ле Монд»!
– Только не говорите мне, что вы читаете газетенку нашего друга Франсуа! – заявил он, повысив голос так, чтобы мой кавалер, сидящий справа от меня на высоком стуле, мог его услышать.
Тот обернулся неторопливо, изобразив на лице светскую улыбку.
– Не слушайте этого прохвоста! Он никудышный журналист. Еще в годы учебы славился тем, что писал хуже всех.
– Да, что было, то было, – добродушно согласился Барле. – Зато у меня хватало других аргументов, чтобы соблазнять дам! Не только жалкие литературные опусы.
– Да уж! В отличие от тебя, я не в рубашке родился. Должен признать, что никогда не умел работать локтями.
Оба рассмеялись, положив тем самым конец перепалке.
– Скажите, Эль, только честно, где и как вы познакомились? Вы и этот лысый черт Маршадо?
– Ну, мы…
Я представить не могла, что дело дойдет до подобных расспросов. Я очень боялась, как бы мой клиент не выдал тайну наших с ним приватных отношений. И хотя я ощущала его присутствие за своей спиной и, более того, чувствовала, что и он напрягся от этого вопроса, но он хранил молчание. Видимо, Маршадо решил предоставить мне самой выпутываться из сложившейся ситуации и тут же, не сходя с места, придумать какую-нибудь правдоподобную историю. Любой знает, что самая лучшая ложь – эта та, в которой есть хоть малая толика правды.
– Я окончила факультет журналистики.
– В Сорбонне?
– Нет, в Высшей школе журналистики. Я проходила стажировку в одном из отделов у Маршадо.
– Где вы и познакомились, – заключил Дэвид.
– Да.
Его взгляд, такой мягкий и ласковый, пока он был обращен ко мне, неожиданно стал холодным и жестким, когда Дэвид посмотрел в сторону старого приятеля. Таким взглядом можно испепелить на месте. Меня всегда поражало, как в этом человеке уживаются твердая решительность и мягкие, деликатные манеры. За одну секунду сладкий елей, струившийся из глаз, превратился в поток обжигающей лавы. Именно в эту минуту мне удалось
