автобус, я принял у мамы сумку с продуктами. Мы пошли к дому. Сзади послышался растерянный голос Валентины Семеновны:
– А моей нету, что ли… Обещалась приехать…
– Нет, не было, – сказала мама.
– Ох-хо-о…
Метров через десять я обернулся.
Валентина Семеновна шла медленно, но вроде бы торопливо. В правой руке была напоминающая посох жердинка. Старуха смотрела не под ноги, а в сторону своего двора, где уже беспокоился, звал ее правнук Павлушка:
– Валя! Валя-а!
Регион деятельности
Выскочив из плотных снеговых туч, самолет начал резко снижаться. Отсюда, с земли, казалось, что он падает. Валентина Петровна даже отвела взгляд. Вот действительно, возьмет и рухнет. И что тогда? Мелькнули как-то разом хорошо знакомые по теленовостям картинки: горящие обломки, вопли очевидцев, жирные клубы дыма, сирены пожарных и санитарных машин, а потом – репортажи, статьи, следствие… И, значит, – срыв праздничных мероприятий, посвященных долгожданному сорокапятилетию. На всей работе, успехах, достижениях будет поставлен крест…
Пересилила себя, снова посмотрела на посадочную полосу. Бело-голубой Ту-154, гудя, уже почти касался земли своими маленькими, вроде совсем игрушечными колесами… Коснулся, раздул под собой сухую снежную пыль, побежал очень быстро, качая крыльями, словно бы готовясь снова подняться в воздух. Но гул сделался тоньше – в турбинах надсадно запищало, как в сливе ванны, досасывающем воду, потом они почти смолкли, и самолет стал притормаживать.
– Ну, слава богу, – выдохнула Валентина Петровна. И пошла к микроавтобусу.
Уселась на переднем сиденье, сняла круглую соболью шапку, носовым платком вытерла испарину со лба и шеи. Взглянула в узкое зеркальце заднего вида, увидела гладкое, свежее, умеренно-радушное свое лицо, улыбнулась так, как будет улыбаться скоро, и повторила:
– Слава богу.
Она знала по опыту – ждать остается еще минут десять. Пока самолет докатится до стоянки, пока подвезут трап, подъедет «ЗИЛ» с прицепом-салоном, чтоб забрать пассажиров… Да, десяток минут можно посидеть в тепле и покое.
Хоть бы прибыли все, кто намечен. Эта мысль не давала покоя со вчерашнего вечера, когда прошли последние телефонные переговоры и была окончательно утверждена программа мероприятий. Отпечатана, размножена, подписана Павлом Дмитриевичем. Всё. Теперь пять насыщенных дней, почти поминутно заполненных делами. Очень важных дней.
Валентина Петровна отвалилась на мягко-упругую, высокую спинку сиденья, прикрыла глаза… Конечно, волновалась. Она всегда волновалась, из-за любой, казалось бы, самой ничтожной мелочи, на которую любой другой попросту не обратил бы внимания, просто отмахнулся… Да, они не обращали внимания, и где они сейчас? Прокололись раз, другой, потеряли сначала доверие, потом неизбежно и должность. Она же волновалась не суетливо, не заполошно, а – профессионально. И никогда, практически никогда ничего не упускала, умела выводить из тупика
