хорошо сохранившимся из обнаруженных мамонтов несмотря на то, что ей сорок две тысячи лет. Как же тогда выглядел экземпляр в более лучшем состоянии – как спящее животное что ли?
– Я бы хотела, чтобы вы…
– Нет-нет-нет, – запротестовал я. – Моя специализация – палеоантропология… Была. В любом случае мамонты – это не ко мне.
Поймал себя на мысли, что расскажи она об обнаружении стоянки древних людей, я всё равно бы не согласился никуда ехать. Не было желания возвращаться к прежней рутине без Ани в своей жизни.
– В том-то и дело, что мамонтёнок – лишь часть находки, – тем временем рассказывала Лукерья. – Вокруг него что-то вроде ритуального ненецкого захоронения. Как минимум, пять тел.
– На Ямале? – уточнил я. – Обрядовое захоронение?
Она кивнула.
– Не говорите ерунды. Неудачная шутка.
– Это не шутка, а уникальная находка! – настаивала бывшая студентка. – Мамонт и люди, принесённые в жертву одновременно!
– Если бы вы внимательнее слушали лекции Анны Викторовны или своего отца, то знали бы, что ненцы не делали ритуальных погребений. В древности они приносили в жертву людей, но забирали лишь их головы, а тела скармливали собакам.
– «Уникальная находка» – не мои слова, а моего отца.
– И почему он считает, что это сделали ненцы, а не, скажем, случайно забредшие на Ямал вогулы или ханты?
– Он сказал, это точно не манси и не остяки, – не согласилась Лука. – На них остатки одежды с ненецким орнаментом.
– Она-то как сохранилась?
В вечной мерзлоте, конечно, ткань не истлела бы и за тысячи лет, но в том то и дело, что выкопать могилу в замёрзшей почве практически невозможно. А потому в тундре практикуют надземные захоронения.
Согласно погребальным обычаям ненцев, усопших оставляли в скреплённых вертикальными и горизонтальными балками гробах на возвышенностях. Над головой умершего вешали ритуальный колокольчик, а рядом с гробом оставляли его перевёрнутые нарты.
Когда Лука сказала о захоронении, я полагал, что тело мамонтёнка случайно попало на место родового кладбища, и сумевшие уцелеть под осадками и на ветру останки людей ничего ценного для науки не представляли. Однако, судя по всему, речь шла о чём-то другом. И детёныш мамонта, и люди были именно закопаны в вечной мерзлоте. Но кем и с какой целью?
Лукерья извлекла из своего клатча пару фотографий и протянула мне одну за второй.
– Вот этот ломанный треугольниками орнамент вроде бы с мужской одежды, – вспоминал я из рассказов Ани о её исследованиях культуры народов Ямала – селькупов, хантов и ненцев.
На фото запечатлели последовательность из двух с половиной зубчатых завитков, отдалённо напоминающих оскал хищника.
Лука развернула листок с рукописными пояснениями.
– Верно, вот, папа написал, это «сармик' ня'» – волчья пасть, – подтвердила она и указала на второе фото с изображением
