преследует меня уже довольно долго. Вы спросите, что я имею в виду? Запах старости. Он измучил меня и не дает покоя ни днем ни ночью. Даже во снах он не отпускает меня.
– Ну тогда тебе нечего беспокоиться, амиго. Еще немного – и хрящи носовой перегородки сгниют, твой нос провалится, и никакие запахи тебе будут не страшны. Не вылеченный вовремя сифилис на этой стадии всегда заканчивается именно этим.
Родриго причалил яхту, убрал паруса, сошел на берег. A CHILD’S DREAM грациозно качалась на волнах, свежий морской ветер обдувал ее со всех сторон. Но провалившийся нос Родриго не воспринимал уже ничего – ни запаха соленого моря, ни запаха старых женских тел. Этот запах крутился у него глубоко в голове. Док сказал, что это останется с ним навсегда.
Июнь 2022 г.
Позови меня, степь
После того, как Олегу приснился друг-однополчанин, его стали мучить воспоминания. «Повезло тебе, ты вернулся» – сказал ему Шахрут. Олег проснулся с чувством стыда оттого, что забыл про него. Забыл про плен, про то, как собирались бежать, как спорили, чьи девушки лучше. «Наши, – говорил Шахрут, – стройнее». – «Зато русские девушки пышнее», – возражал Олег.
Сон, как триггер, запустил мучительный процесс. Во сне он уже не ощущал себя Олегом, он был Шахрутом, как будто отдавая долг за то, что ему повезло, за то, что десять лет никогда не вспоминал о нем. Не хотел вспоминать. А теперь служба в Афганистане, долгие дни и ночи в плену у моджахедов и отметины на теле от пуль стали толкать его туда – в воспоминания, о которых он прежде ничего не знал. Они вертелись бесконечной мельницей, ныли, изматывали.
Воспоминания не отпускали и преследовали Олега по ночам, выдергивая из снов в привычную реальность его комнаты, но свист ветра в ушах от безумного галопа на коне без седла еще долго не покидал его те несколько часов, что оставались до рассвета. Это отвлекало его от повседневных дел, а невеста называла его рассеянным и забывчивым. Олег успокаивал себя, убеждая, что это из-за неудач в бизнесе. Бизнес в его стране – американские горки. От прибыли захватывает дух, а от неудач накатывает зеленая тоска. У него был свой тату-салон, и он был мастером своего дела. Этому искусству его обучил Шахрут. Они вместе попали в плен и провели там целых три года. Благодаря этому ремеслу в плену у них всегда было что выпить и закусить, и выпадало даже расслабиться анашой, чтобы забыться в неволе.
В модных салонах его конкурентов не было отбоя от клиенток возрастом от четырнадцати до сорока, которым подавай цветочки и узорчики на бедрах, поясницах и щиколотках. Бабочки, птички и змейки на интимных местах всегда шли по самой высокой таксе. Олег же просиживал за станком весь день, не вставая с места, воплощая в картинах на человеческой коже образы из своих снов-воспоминаний – скачущий по степи татарин с черной бородой и саблей в руках, шпиль с полумесяцем на фоне гор, прыгающая через костер
