все сам.
– Но, это же, нечестно. – Возмутился Кавалеров. – Так нельзя. Все это время вы были рядом. Я привык. И, вдруг, бросаете. Я так не хочу. – И совершенно беспомощно прошептал. – Вы не имеете никакого права, бросать меня на произвол судьбы.
– Ну, имею, не имею, это второй вопрос. Но что есть, то и будет. И ни ты, ни я, никто другой этого не изменит. «Такова твоя планида», как сказал один персонаж. А может, и не персонаж. Но кто-то сказал, точно. – Голос затих на секунду. Продолжил. – Помнится, ты сам не раз говаривал: « Жизнь штука жестокая. А на театре особенно. Тут нет места для сантиментов и прочей ерунды». Я правильно тебя цитирую? – Кавалеров подавленно молчал. – Вижу – правильно. Но, как я уже сказал, цикл закончен. Твое время прошло. И, насколько я понимаю, не таким уж и бездарным было для тебя это время. Как говорится, жизнь удалась. Теперь пришла пора, уступить место другому.
– И вы уже знаете кому? – Обреченно спросил Кавалеров.
– Конечно же, знаю. Я сам его выбрал, как когда-то выбрал тебя.
– И что же? Опять: « Все презирать: закон людей, закон природы.
День думать, ночь играть…»?
– Вовсе нет. Ты знаешь, как ни странно, он отказался от моей помощи. – Несколько обескуражено произнес голос. – Представляешь, напрочь, отказался.
– Ну и дурак. – хихикнул Кавалеров.
– Да нет, друг мой, в этом ты сильно ошибаешься. Этот юноша достоин всяческого уважения. Во всяком случае, с моей стороны. И я, конечно же, не останусь равнодушным к его судьбе. От начала и до конца.
– Ну, хорошо, – перебил его Кавалеров, – а вам-то, зачем вся эта канитель? Сначала я. Теперь, вот, еще кто-то. Да и до меня, явно было нечто подобное. Ваша-то выгода в чем?
– Ты напрасно во всем ищешь выгоду. Хотя, нет. В чем-то ты прав, пожалуй. Я, конечно же, и свою выгоду стараюсь не упустить… – Голос внезапно замолчал на полуслове. – Ну, ладно. Давай, с самого начала. Пожалуй, тебе пора знать. Как, никак, мы, лет пятьдесят с хвостиком, или что-то вроде э того, были повязаны одной веревочкой. – Голос откашлялся.
– Объяснять, что такое театр, я тебе не буду. За свою жизнь, ты о нем столько узнал… И о собственных законах, которые действуют только внутри него, и о порядках и обычаях, суевериях и кое-какой мистике, и, конечно же, об интригах – Не буду я тебе все перечислять. Это тебе хорошо известно. Но об одном ты, скорее всего, не знаешь, до сего дня, – Голос сделал паузу. Помолчал. И, решившись, продолжил?
Кто Я такой? Ты об этом много раз спрашивал. И каждый раз не получал ответа. Теперь скажу. Думаю, поймешь.
За десятки, а в некоторых театрах и за сотни лет, рождается некая общность из стремлений, интересов, целей и вкусов. А поскольку, театр это, в первую очередь, живые люди, то идеи, интересы, цели, ну и так далее, становятся тоже живыми. И существуют, пока существует тот или иной театр. Приходит время и он умирает. Это, к сожалению, неизбежно. Не театр вообще, как часть института жизни
