то нахлынул поток неимоверной радости, потому что мы добрались до своих, потому что для нас этот длительный поход окончательно завершился. Некоторые из контрактников при виде братского мужичья даже ударились в слёзы, стали с ними обниматься, а те-то и понять не могут, откуда мы выбрались и что с нами произошло. Ополченцы на то время ещё не успели столкнуться с особенностями жестокой войны, они ещё многое не видели и ко многим вещам были попросту не готовы. У них, как тогда помню, не было ничего, кроме автоматов и касок, и конечно, в глубине души меня это тоже удручало, потому что я уже понимал, что в случае боестолкновения эти люди по большому счёту не оказали бы большого сопротивления. Большая часть из них была уже в возрасте, у многих были проблемы со здоровьем. Они просто могли стоять на постах, чего-то большего от них требовать было нельзя. По их лицам было видно, что они были очень сильно напуганы теми рассказами, которыми с ними поделились вышедшие. Однако, даже несмотря на всё это, запомнились ещё их доброта и радушие, они видели в нас силу, и они нам во всём помогали. Когда мы их только увидели, то они сразу же сказали, что нас накормят и напоят, правда, попросили подождать, потому что обед у них начинался только в два часа. Хотя если признаться, то за всё время нашего перехода голодных позывов ни у кого не было, и даже когда мы дошли, то первым же делом захотелось куда-нибудь завалиться поспать. Однако свободных мест для этого желания не было, поэтому мы пошли вдоль больших коровников, после которых нам открылся вид на большой загон для овец, поголовье которого и держалось на огороженной площадке. Рядом с ней находилось какое-то небольшое здание администрации, к которому и подогнали полевую кухню. Раздавали с неё всем вышедшим гречневую кашу с тушёнкой и чай из шиповника. Постепенно к приёму пищи стали подтягиваться и другие пехотные, некоторые из них, как оказалось, прибыли совсем недавно. Последние просто отстали от основной группы и шли за ней уже по оставленным следам.
Дальнейшие события, которые последовали после нашего обеда, были очень нелепыми и одновременно драматичными, о них не хочется упоминать, потому что они послужили началом большого раскола. Разделение это происходило не только в головах, но и по отношению ко всему дальнейшему пути, на котором многие из вышедших поставили свою финальную точку. Стоит лишь добавить, что нам тогда очень сильно повезло, потому что если бы описываемые события произошли спустя два годы войны, то мы вообще вряд ли бы оттуда выбрались. Повезло, потому что мы смогли выйти из того посёлка, а некоторые другие были на следующее утро взяты в плен, потому что их никто не предупредил об отходе. Да и другие были, которых зверски замучили на окраинах большого города, список без вести пропавших тогда был очень внушительным. Об этом мы узнали несколько позже, а пока мы просто радовались, что смогли вырваться до своих, пройдя в общей сложности путь, который составил около тридцати километров. Ещё позже выяснилось, что, помимо нашей группы, было ещё несколько
