её можно было назвать с большой натяжкой. С ней было непросто дружить. Она постоянно всем завидовала и не выносила, если кто-то её в чём-то превосходил. Считая себя первой красавицей, она и вела себя соответственно. Ко всему прочему свои недостатки она пыталась выдать за достоинства, чтобы держать марку, так сказать. Например, когда мы в своём девичьем кругу принимались «меряться бюстгальтерами», она презрительно бросала:
– А мне вот лифчик совсем не нужен! У меня такая грудь, что мне и нулевой номер велик. Так что тратиться на бесполезные тряпки мне не надо, в отличие от вас!
Проведя ладонями по пышным бёдрам она самодовольно говорила:
– И талия у меня осиная! А бёдра при этом – на бешеной козе не объедешь.
А когда мы хвастались только что приобретённой косметикой друг перед другом, она, скривив пухлые тёмно-бордовые губы, высокомерно говорила:
– А мне помада не нужна. Губы у меня от природы яркие. Так что вам всем до меня плыть-плыть – не доплыть, а лучше утонуть. Я всё равно во всём лучше вас всех, вместе взятых.
Но, видимо, она одна только так и считала. А так как её представление о себе сильно расходилось с мнением других, подруга становилась порой невыносимой. Видя чей-то успех, она так мрачнела, что в её серых, чуть навыкате, глазах читалось только одно желание: я сейчас кого-нибудь убью. В этот момент подруга выглядела повидавшей виды зрелой женщиной, чем начисто отбивала у парней охоту подойти к ней ближе, чем на три метра.
Но я никогда не придавала значения её дурному характеру. Я наслаждалась жизнью, считая, что тратить её на такие низменные чувства, как зависть, непростительно.
Вот и сегодня, мне было слишком хорошо, чтобы я стала портить себе такой прекрасный вечер, который ко всему прочему завершился для меня приятным сюрпризом.
Когда вечер закончился, мы весёлой гурьбой выбежали на улицу и, остановившись неподалёку от клуба, принялись оживлённо болтать. В этот момент один из парней внезапно преподнёс мне букет белых пионов, который, ненадолго отлучившись, нарвал в ближайшем скверике.
– Ай-яй-яй! – кокетливо засмеялась я, принимая цветы, – как нехорошо грабить казённую клумбу!
– Я давно хотел сделать тебе такой подарок, – смутился он, – я ведь знаю, что ты любишь пионы.
– Спасибо, – от души поблагодарила я.
В этот момент моя подруга, которая наблюдала за нами, презрительно фыркнула. Я знала, что она неравнодушна к этому парню. А ещё я знала, что она была уверена в том, что он в неё безумно влюблён. Правда на каком основании складывалась эта уверенность, было трудно сказать.
– Хватит любезничать! Смотреть на вас противно, – неожиданно вызверилась она, а потом, показав язык, стала дразниться, – Тили-тили тесто! Жених и невеста!
– Зачем ты так? – укорила я подругу, – некрасиво это.
– Подумаешь! – надменно вскинув подбородок, огрызнулась она.
Поняв,
