Внебрачный сын Генриха Джеффри вприпрыжку примчался в комнату, держа в одной руке игрушечный меч, а в другой маленький щит, где на красном фоне были изображены два золотых льва.
Генрих весело засмеялся и взъерошил рыжие волосы сына. Алиенора изо всех сил старалась сохранять невозмутимый вид. Каждый раз, когда ее взгляд падал на этого ребенка, ей виделся Вилл, и она знала, что муж чувствует то же самое. Присутствие Джеффри мучило ее, растравляя незаживающую рану, но Генриху приносило радость и утешение, как будто мальчик и правда был воскресшим Виллом. И наверняка особую близость к побочному сыну он испытывал в память о его покойной матери, но об этом Алиенора думать совсем не хотела.
– А вот и еще один храбрый маленький рыцарь, готовый с мечом в руках защищать семью! – провозгласил Генрих. – Приветствую вас, сэр Джеффри Королевский Сын, победитель драконов!
Алиенора стиснула зубы. Будь в ее силах, не видать мальчишке мирской карьеры, не быть рыцарем и бароном, потому что эта дорога ведет к власти, а кто знает, как далеко заведет его честолюбие. Решено было оставить его в Нормандии у императрицы, но это означало, что он все же сохранит доступ к отцу. Это всего на несколько недель, говорила себе Алиенора, и ничего не попишешь, но ее тем не менее одолевали дурные предчувствия.
Алиенора положила руку на живот – ребенок внутри шевелился и пинался. Ей казалось, что ее предыдущие дети были беспокойными, но этот превзошел их всех. Он – а Алиенора для себя уже твердо решила, что это мальчик, – начал рано ворочаться и никогда не уставал. Мать радовалась, что малыш еще в утробе развел такую бурную деятельность, и не просила его угомониться. Ей нужен был сильный наследник, которому можно передать правление Аквитанией, и она непрестанно молилась святой Радегунде и святому Марциалу, чтобы будущий сын оправдал ее надежды.
Несмотря на беременность и предостережение Генриха, весь этот апрельский день Алиенора трудилась не покладая рук. Она вручила охранные грамоты и разрешения покинуть страну нескольким купцам и двум священникам-деканам, скрепив документы своей печатью; велела шерифу прекратить вырубку деревьев в лесах, принадлежащих Редингскому аббатству, и дала распоряжение гофмейстеру заказать побольше лампадного масла для ее комнаты. Работа рутинная, зато за ужином предстояла беседа с двумя посланниками из Наварры, и Алиенора с нетерпением ждала вечера.
– Думаю, я назову ребенка Ричардом, если родится мальчик, в чем я нисколько не сомневаюсь, – сказала она Изабелле, когда придворные дамы одевали ее к вечернему приему.
Изабелла вопросительно взглянула на госпожу:
– Почему Ричард?
Дамы надевали ей через голову узорчатое красно-золотое платье из парчи.
– Это имя означает «сильный правитель», – объяснила королева, – и когда он вырастет, то станет держать в узде моих баронов. – Она погладила выпуклый живот. – Таким именем еще не нарекали наших с Генрихом предков, если только очень давно. Этот малыш будет
