рукав. Она порывалась уйти. Феликс бубнил и дергал за рукав.
Дженнет вырвалась и перебежала на другую сторону.
– I WON’T GO!
– А как же имиджмейкеры? Жанночка! Имиджмейкеры!
Сологуб взял Феликса под руку и привел обратно. Тот путался в полах отяжелевшего плаща и чуть не ронял дипломат.
– Сучка, бля!
Сологуб протянул ему сигарету.
– Да и пусть катится! Еще сифилиса австралийского мне не хватало! Сучка, бля! Коза, бля! Хрен она у меня теперь аккредитацию получит!
– Феликс. Пьяный мужчина может интересовать женщину только в одном случае. Знаешь в каком?
– Знаю.
– А чего тогда лезешь?
– Коза, бля!
– Ты лучше скажи, у тебя деньги есть?
Феликс напрягся, мучительно пытаясь протрезветь.
– Есть немного. А что?
– А то.
– Здесь есть?
– Должны быть.
Феликс порылся в карманах и отдал Сологубу ворох мятых купюр. Тот долго что-то высчитывал, раскладывал деньги кучками, часть отдавал обратно, потом снова забирал. Когда он посмотрел на меня, я сказал, что даже сигареты с утра купил поштучно.
Сологуб свернул деньги в тугую трубочку и сказал: «Пошли». Он долго стучал в алюминиевую дверь бани. Звук далеко разносился по пустой улице. Нам открыл постовой в форме. Я заметил, как моментально изменился Сологуб. Теперь он чуть не по локоть засовывал руки в карманы, мелко сплевывал под ноги и, щурясь, озирался по сторонам.
– Что скажешь, командир?
Милиционеру в глаза он не глядел. У того были серые скулы и рыжие усы.
– Трое? На второй этаж.
Мы прошли облицованный мрамором холл и поднялись по лестнице. На крашенной под дерево двери висела табличка «Отделение ЛЮКС». Звонить пришлось долго. Потом лысый мужчина в белом халате объяснял, что мы ошиблись и баня закрыта. Блики света, как зимние дети, катались по склонам его крутого лба. В расстегнутом вороте торчал похожий на мохнатый галстук клок шерсти.
Потом банщик неожиданно сдался и кивнул, чтобы мы заходили. Когда дверь закрылась, он говорил уже другим голосом.
– Почем сегодня?
– Как всегда.
– А если троих купим?
– Первый раз, что ли? Знаешь же, что скидок не бывает.
– Никак?
– Не та ситуация.
– Тогда одну.
Банщик пересчитал деньги и убрал их в ящик старого рыжего стола.
– Париться тоже будете?
– Будем, будем! И париться, и водку! Направо?
В раздевалке пахло осенней гнилью. Я сообразил, что это запах березовых веников. На полу лежали мокрые резиновые коврики. Одежду нужно было вешать на гнутые крюки в стене. Когда, интересно, я последний раз менял нижнее белье? Феликс пересчитал оставшиеся деньги и спрятал их во внутренний карман пиджака. Потом достал и переложил в носок.
