теперь в состоянии только констатировать поток отравы, поступающей черт знает откуда, но не в состоянии как-то его остановить. А мэр и губернатор, избранные народом, могли бы, во исполнение воли народа и ради спасения его здоровья, предпринимать решительные и экстренные меры. Значит, тут в твоем сознании прокол. Так… А во-вторых? Ты сказал, что у тебя есть что-то во-вторых.
– А во-вторых, странная у тебя, Семеныч, терминология. Какие-то амбразуры, жертвы жизнью… Зачем? Сталина давно нет, его методы управления страной, когда жизнь человеческая ничего не стоила и ради сомнительного общего счастья запросто расстреливали тысячи, давно осуждены и преданы забвенью. Двадцать первый век, Семеныч, на дворе. У нас уже другая страна, другие приоритеты, и теперь в цене жизнь каждого человека. Живи, Владимир Семеныч, радуйся и греби широкой лопатой ценности цивилизации, доступа к которым мы еще недавно были напрочь лишены, – насмешливо посоветовал Пыхтун. И принялся протирать очки носовым платком.
– Вона ка-ак… – воинственно нахохлился Семеныч. – Тебя, значит, вполне устраивает и нынешний курс наших доморощенных либералов на извращенное потребительское общество заокеанского образца, в том числе на обжорство жизненными благами наших верхних десяти тысяч на фоне нищеты половины россиян?
– Так чего ты хочешь, Владимир Семеныч? У нас свободное общество, в котором каждый хозяин собственной судьбы. Кто умнее и больше вкалывает, у того и благ этих самых больше.
– Послушайте, этот парень начинает мне надоедать, – глянул Семеныч на Дмитрия. С большим удивлением смерил взглядом Пыхтуна. – Так тебя устраивает, что ли, то, что полстраны прозябает в нищете, как какое-нибудь полудикое племя в африканских джунглях?
– Меня устраивает то, что теперь и у нас, как в цивилизованной стране, у всякого есть возможность разбогатеть, стать миллионером и даже миллиардером и открыто пользоваться заработанными преимуществами. Не так, как это было при социализме, когда вынуждены были прятать собственный достаток. Теперь нам предстоит сильно напрячься, чтобы догнать по уровню жизни Запад, который ушел далеко вперед. Пока мы тут, надрываясь, строили свой золотушный коммунизм, они там его практически построили, хотя и не ставили такой цели. Просто жили, просто строили, без всякого там героизма и самопожертвования, и построили. Потому что там было нормальное государственное устройство, нормальные, естественные экономические отношения. А мы надорвались и профукали свою большую страну, довели ее до развала.
– Что ты понимаешь, пацан! – бросил презрительно Семеныч. – Не профукали бы, если бы на самом верху у нас не завелись двурушники, падкие на богатую жизнь заокеанских и прочих западных толстосумов. И никакого такого коммунизма они бы там у себя не сварганили, сели бы перед ними не торчал бельмом в глазу Советский Союз, который поставил цель построить общество равных возможностей для счастливых людей. А надорвались мы, как
